#Поколение справедливости - стр. 41

Я уже потеряла одного друга и не позволю этому случиться вновь. Как только выберусь отсюда – отыщу Берта, и никакая сверхсекретность меня не остановит. Даже если мое первое предположение окажется верным и он решил держаться от меня подальше, я постараюсь принять это, постараюсь смириться… Но прежде я должна убедиться в том, что Берт не повторяет моих ошибок.

Впрочем, первым делом нужно будет посетить уровень Смотрителей.

Нестерпимо хочется спать. Мне с большим трудом удается удерживать глаза открытыми, пока я добираюсь до медблока. Неожиданно натолкнувшись на пороге на выходящего Константина, я обмираю. Его же не должно быть на уровне! А ведь браслет на моем запястье мог сообщить доктору об откате…

Но Константин, лишь на мгновение оторвавшись от своего планшета, чтобы скользнуть по мне беглым взглядом, бормочет, что будет на складе. Кивнув ему в ответ, я с облегчением выдыхаю, когда он уходит. Видимо, так как сломанные кости уже почти срослись, доктор перестал пристально отслеживать мое состояние.

Я останавливаюсь на пороге, продолжая глядеть на удаляющегося Константина и запоздало понимая, что перед сном не помешало бы принять шипучую пластинку успокоительного, прогоняющего отголоски. Но тогда придется рассказать доктору об откате. Ох и влетит же мне тогда за нарушение техники безопасности… Все решается само собой – пока я раздумываю, Константин сворачивает за угол, пропадая из поля зрения. Ни окрикнуть, ни догнать. Я сейчас слишком сонная, да и сил на то, чтобы добраться до склада и вернуться обратно, уже не хватит. Отголоски придется перетерпеть.

Я засыпаю мгновенно, едва оказавшись в постели. Как только приходит сон, приходят и отголоски.

Я больше не человек – многорукое, многоногое неповоротливое чудовище, не способное поладить со своими конечностями, каждая будто живет своей жизнью, и их много, слишком много… Вспышки боли обжигают его тело, одна за другой, будто кто-то невидимый решил изрешетить его из пистолета, выпустив в него целую обойму. Чудовище пронзают иглами, от уколов которых по всему телу растекается мерзкий, липкий холод. Чудовище задыхается от ужаса, истекая кровью. Крови все больше – многочисленные раны расходятся, увеличиваясь в размерах, превращаясь в зияющие дыры, из которых начинают выползать хлопья колючей бледно-розовой пены, что жадно расползается по всему телу, разъедая кожу, с громким шипением и потрескиванием обнажая мышечные ткани…

Чудовище пытается зажмуриться, чтобы спрятаться от страшного зрелища, оказаться в спасительной темноте, но оно не может перестать видеть, ведь стоит ему закрыть одни глаза, как открываются другие. Резкий звук ударяет по ушам с такой силой, что чудовищу кажется, будто кто-то пытается размозжить ему голову. Боль так сильна, что все остальные ощущения отходят на второй план. Звук повторяется, но он больше не наносит ударов, нет, теперь он действует намного коварнее, вливаясь в уши обжигающей жидкостью, которая все с большей силой пульсирует внутри головы, грозясь взорваться. Чудовище хочет закричать, но как только оно открывает рот, пульсирующая жидкость заполняет горло, распирая его изнутри, и чудовище захлебывается, оно не может сделать вдох…