Поколение победителей - стр. 34

привез из загранкомандировки швейцарские «Omega De Ville», это доставляло особое удовольствие. Очень удачное приобретение, корпус – золото семьсот пятидесятой пробы, восемнадцать карат, при этом цвет не пошло-желтый, как делают в СССР, а светлый, уже с пары шагов неотличимый от обычного стального. Ониксовая инкрустация раскрывала свою прелесть только владельцу. Не уступал часам и ремешок – качественная крокодиловая кожа, не пошлый тяжелый браслет. Модно, дорого, но для окружающих незаметно – эта вещица идеально вписывалась в тщательно лелеемый образ коммуниста-аскета.

Четверть двенадцатого, ого, пора на обед. Подхватил накинутый на стул пиджак, подтянул узел галстука. Настоящий коммунист всегда должен выглядеть строго и по-деловому, тем более член Президиума ЦК КПСС. Выходя из тяжеленных двойных дверей кабинета, кивнул сидящему в окружении телефонов тезке-референту: «Я в буфет, буду через полчасика». В коридоре мягко прикрыл обитую дерматином дверь с табличкой «Шелепин А. Н.». Предмет особой гордости, ведь такую простую форму без указаний должностей или отделов могли себе позволить очень немногие в ЦК.

Широкая красно-розовая дорожка с узорчатой окантовкой по краям стелилась по паркету, заглушая шаги. Торопиться не надо, солидность, обходительность – таков нынешний стиль. Встреченные сотрудники уважительно здоровались, величали по имени-отчеству. Уже третий год в секретарях, а все никак не может привыкнуть отвечать только легким кивком головы. Приятно, чего уж говорить. Лифт у секретарей ЦК отдельный, с персональным ключом. Право слово, в общем ездить веселее, но noblesse oblige, положение обязывает.

Зал буфета встретил ярким светом и особой, гулкой чистотой. Вроде бы и разговаривали посетители, но тихо, почти неслышно. Перед высоким стеклом стойки человек двадцать, но четыре буфетчицы обслужили всех с цирковой скоростью.

Он взял помидорный салат (семь коп.), копченый белужий бок (пятнадцать коп.) и пару «Мишек на лесозаготовке». Налил за отдельным столиком кипятка в чашку с заваркой, кинул пару кубиков сахара и сел за стол. Вроде один общий зал, но на самом деле он был разделен незримыми границами, пересекать которые считалось дурным тоном. Горе нарушителю «конвенции», ходили слухи, что новичка-консультанта, случайно забредшего в сектор заведующих отделами, уже к вечеру лишили партбилета.

В кабинет вернулся как раз со звонком «вертушки».

– Шелепин слушает!

– Шурик, привет! – В трубке послышался жизнерадостный, веселый голос.

– И тебе не хворать, Володя! – Александр Николаевич явно обрадовался старому другу. – Как от монголов вернулся, и не встречались.