Покинутый - стр. 18
– Марина.
– Так звони ей. Проси руки. Если робеешь, я за тебя попрошу. – Дед Матвей настроен решительно. Откуда только в нем столько энергии. Того и гляди, отберет у Игоря трубку и сам станет звонить.
– Я позвоню сам. Но, когда вы уйдете. Это личное.
Поселились они в маленькой гостинице. Игорь здесь останавливался раньше. Бывало, обратный груз задерживался. Вот по дороге и заночует.
Стандартный для такого уровня номер. Место преклонить голову на ночь. Минимум мебели и жилого пространства. Душ и туалет. Проезжающий люд и этим доволен. Телевизор неописуемой древности с трудом принимает два канала. Если кто сильно затоскует, внизу есть буфет и пиво. Из под полы нальют сто грамм.
Они сидели в номере. За окном солнце обдумывало, как закатиться за горизонт. Артем не раздеваясь прилег на постель. Матвей сидел на кровати.
– Тяжело, Артем, чувствовать на лице тепло солнца и не видеть светила. Знать, над тобой манящая голубизна неба, но нет крыльев, подняться ввысь. Аромат первых листьев кружит голову, а первая зелень не ласкает твой взор. – Грусть и тоска в голосе Матвея. – Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его. Ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему. Я принял ношу свою, боль осталась. Сказано было, пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя. Пью, а жажда не проходит. Грех это мой. Не сумел смирить свое сердце. Нет смирения. Это гордыня через край заполнила меня. Пошел искать Его. Расплещу по пути гордыню, с благодарностью приму наказание, утолю жажду из колодца своего. И ты, Артем, попробуй. Может, получится.
– Матвей, осуди меня ты, пусть осудит Бог, назови это гордыней. Не было на мне вины. Кругом все требовали, сознайся. Признай себя виновным. Тебе срок дадут меньше. Осудят условно. За что осудят? За признание в том, чего не совершал? Подчас хотелось биться головой об стенку. Вот и пью из колодца своего. Вода в нем подернута тиной отчаяния, горчит полынью утрат.
– Ты не брани Бога. Испытывает Он тебя. Пройди ступнями по горячим углям. Будет день, ступни твои коснутся мягких трав в росе. Остудишь свою душу.
– Не могу. Он в своей справедливости позволил меня осудить. Всезнающий не ведал, я не виновен. Не безгрешен, но то другие грехи. Суди за них.
– Что такое человек, чтоб быть ему чистым, и чтобы рожденному женщиною быть праведным? Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы. И я оступался не раз. И поздно принимал ошибки свои. Был друг у меня. Крепко дружили. Но поверил я не ему, а словам черным. Поругались мы тогда крепко. Резким словом я обидел его. Не смей подходить ко мне. Умру, не прикасайся к холодным моим ногам! Он был парашютистом, испытывал новые системы. Тогда работал над управляемым парашютом. В день после нашей ссоры прыгал. И я в этот день узнал правду. Чист он был передо мной. Пытался связаться с ним. Извиниться. Прощения попросить. Не успел. Прыгнул он. Но что-то не заладилось. Одна из строп управления, мне после рассказали, перекинулась через шею. На землю он опустился мертвым. – Слезы потекли из незрячих глаз.