Покер с акулой - стр. 6
Трубка моментально противно запищала. Я положила ее на рычаг и взглянула на часы – половина шестого. Сон пропал, мопсихи сидели на диване, тараща круглые глаза. Я невольно поежилась, и тут телефон затрезвонил вновь.
– Анечка, дорогая, – забубнил тот же голос, – скорей…
– Вы опять попали ко мне…
Вновь раздался противный писк. Но едва я положила трубку, как раздалась трель.
– Господи, – воскликнул тот же голос, – ну что же происходит! Ну почему меня все время с вами соединяют! Боже, он сейчас войдет!
– Успокойтесь, пожалуйста, – попробовала я образумить припадочную тетку.
Ее слова о близкой смерти совершенно не испугали меня. Скорей всего дама – истеричка, обычная бытовая кликуша. Если бы кто-то на самом деле ломился к ней в квартиру с желанием убить, от тетки бы уже мокрого места не осталось. У Кати есть такая больная – Нина Кочеткова. Чуть заболит голова, как она принимается трезвонить с диким воплем: «Погибаю, спасите».
Ее не волнует, что на дворе ночь или праздничный вечер, Катя обязана ехать спасать припадочную, иначе телефон раскалится добела.
– Господи, – бормотала невидимая собеседница, – ну что мне делать?
– Давайте я позвоню этой вашей Ане, может, меня соединит, – предложила я.
– Да, да, да, – закричала женщина, – пишите телефон, да скажите, что он сейчас меня убьет.
– Как вас зовут?
– Да какая разница?
– Интересное дело, – возмутилась я, – я должна, по-вашему, сообщить этой Ане, что кто-то кого-то убьет? А как она догадается, что речь идет именно о вас?
– Лана, меня зовут Лана! – выкрикнула тетка и бросила трубку.
Я поглядела на бумажку. Номер почти такой же, как у нас, только заканчивается не на семь, а на шесть.
Незнакомая Аня, естественно, мирно спала в этот ранний час. Мерные гудки равнодушно неслись из трубки. На двадцатом я отсоединилась. Многие люди выключают на ночь телефон, не хотят, чтобы их будили звонками среди сна. Наверное, Аня из таких.
Может, и мне вытащить вилку из розетки да забыть о происшедшем? Но не успела я подняться, как аппарат вновь зазвенел. Проклиная собственное малодушие, я подняла трубку и безнадежно спросила:
– Лана? Аня не отвечает. Наверное, вам лучше позвонить ей попозже, где-нибудь около восьми…
В трубке кто-то прерывисто всхлипывал. То ли Лана плакала, то ли на линии были помехи. Наконец до моего уха долетел слабый голос:
– Все, он ушел, умоляю, прошу…
Я обозлилась вконец:
– Вот видите, он ушел, вы живы, ложитесь спокойно спать, да и мне не мешало бы доспать. Утром позвоните на телефонную станцию и скажите…
– Умираю, – прошелестел голос, – он убил, умоляю, придите сюда, не хочу лежать одна, Христа ради…