Покаяние пророков - стр. 68

– Нехорошо говоришь, паря…

– Ты же взрослый человек, боярин! Там же не написано, что ты родился! И кто родители.

– Дак чего писать, я так помню.

– Что ты помнишь?

– У Авксентия было четверо сыновей, мы пошли от Савватея Мокрого, а он как раз отец Нестора.

– Ну и что?

– Да как что? Люди же и подтвердить могут. У Нестора было девять детей мужского полу от двух жен, так мы пошли от первой, Ефросиньи. Потом был Иван Углицкий Рябой, а от него Ириней и Фома. Фома стал Рябой прозываться, а мы от Иринея, так Углицкие. На Кети есть Хотина Прорва, а там Селивестор Рябой. Однова сбежались на тропе да побаили о старом житье – сродник наш. От Иринея пошел Феодосии Углицкий, коего при Никоне на дыбу вешали, огнем жгли и потом плетями забили. Селивестор засвидетельствовать может, он записанный, документ имеет и живой пока. А в Воротилово я не пойду. Тамошний начальник хоть из кержаков, но худого рода, жидкий совсем. Он наших много под тюрьму подвел. Лет пять тому Никодим Голохвастов ему объявился…

– Погоди, Ириней Илиодорович, – остановил Космач. – А что, у кого&то еще есть такие грамоты?

– Есть, должно, и не токмо у наших. Кто не потерял… А ты это к чему?

– К тому, что среди ревнителей древнего благочестия оказались бояре.

– Да какие мы бояре? Уж не смейся-ка…

– Слушай, ты невест своим сыновьям искал среди странников? Или и в других толках?

– Везде искал, но все перестарки да худородные остались. Молодые&то уходят в мир, детей уводят…

– А худородных снох тебе не надо?

– Старики заповедали, из каких родов брать, из каких нет, – развел руками Ириней. – Не по достоинству нарушать&то… Старшему невеста есть, по давнишнему уговору. Адриана Засекина дочка. Всем хороша, да не желает в Полурады идти, мол, замуж за Арсения твоего пойду, а в курную избу нет. Лучше уж вековухой останусь… В Напасе она, с родителем…

Конец ознакомительного фрагмента.