Пока ты спала… - стр. 27
– Мне безумно приятно познакомиться с вами, – ответил Алан и протянул ему руку, на которой красовался золотой перстень с изображением весов, который тут же привлек внимание Моро.
– Чудесное украшение, не так ли? Это семейная реликвия, символ могущества в нашей семье. Он передается от отца к сыну, а весы это эмблема правосудия, именно такие держит в своих руках Фемида, – увлеченно щебетал Алан и, с грациозностью присущей дирижеру, поднял руку, указав на медную статую, стоящую возле дверей: – Гвидиче значит – судья.
– Кажется, вы хотели о чем–то со мной поговорить? – Немного грубо сменил тему Дан, словно разгоняя пелену волшебства, которую источало это место и его деспотичный хозяин.
– Разумеется, – широко улыбнувшись, согласился он, и опустился на стул, рядом с гостем, умело заняв позицию делового взаимодействия: – я слышал о ваших необычайных способностях, которые совершенно не поддаются никакому разумному объяснению. Признаться честно – я давно наблюдаю за вами, Дан.
– Мне приятно слышать это, но все же перейдем к делу, – безэмоционально твердил мужчина, настойчиво давая понять, что он не попал в плен его колдовского шарма.
– Что вы слышали обо мне, Дан? Я ведь могу вас так называть? – Немного подавшись вперед, и сделав неопределенный жест рукой, спросил Алан.
– Я слышал о вас лишь то, что вы позволяете о себе говорить.
– Как предусмотрительно! Я польщен твоей проницательностью, но, признаться честно, с каждым годом нам все сложнее контролировать слухи, окутывающие жизнедеятельность нашей компании.
– Я знаю, что вы не адвокат.
– Разумеется, нет, но мне приходиться прикрываться этим званием, чтобы избавить себя от лишних объяснений!
– Так чем же вы все–таки занимаетесь, мистер Гвидиче? – С сарказмом спросил Дан и хозяин понял, что он попался на крючок.
– Алан. Для тебя просто – Алан. Видишь ли, мой дорогой друг, наш мир по самое горло погряз в похоти и желании разбогатеть, и именно эти желания превращают людей в одичавших собак, готовых выполнить любые команды, стоит только помахать перед их носом парочкой сотен баксов.
– На это есть полиция.
– О, брось, они такие же похотливые ублюдки, как и те на кого они охотятся! Пойми, Дан, я не злодей, я лишь связующее звено, нейтральная, третья сторона медали, которая контролирует всю преступность в нашем криминальном городе, сохраняя тысячи жизней!
– Значит, ты – добродетель? – С нескрываемой нотой насмешки, глумился Дан, ублажая свое самолюбие.
– Я не считаю себя Богом. Просто делаю свое дело. Возьмем, к примеру, проституцию: полиция и общество отчаянно борются с ней, а сами, по вечерам не прочь воспользоваться услугами добровольных жриц любви. Мы же позволяем работать таким заведениям (без лишней огласки, разумеется), контролируем их, гарантируем безопасность девушкам и конфиденциальность клиентам, в конечном счете – все остаются довольны, – откинувшись на спинку стула, и, в изящной манере положив ногу на ногу, изложил Дон, тактично сделав вид, что не распознал его вульгарного, неуместного сарказма.