Пока смерть не обручит нас – 2 - стр. 14

Я смотрела на пробитую руку девушки и на тянущуюся по мостовой веревку. Даже не веревку, а тонкую окровавленную тесьму. Я ее где-то видела, но не могла вспомнить, где именно. Телега проехала мимо меня, и все обернулись ей вслед.

Священник читает молитву, а кто-то из детей затянул уже знакомую мне песню, от которой все волоски на теле дыбом встали.

Прячьтесь дети, прячься скот,

Ведьма к нам в ночи идет.

Прячься кошка, прячься кот,

Кто не спрятался – найдет,

В лес утащит, заберет

И живьем тебя сожрет!

– Идемте! Дорога свободна!

Дернул меня за руку Чарльз.

– Они, правда, считают, что это могла сделать женщина? Вы видели… труп? Женщине это не под силу!

Спросила я у Чарльза, все еще дрожа всем телом после увиденного.

– Они не могут вообще поверить, что в нашем городе произошло нечто подобное, и ищут этому мистическое объяснение. Людям страшно признать, что нелюдь на самом деле может находиться среди них и даже сидеть с ними за одним столом. Идемте, пока никто не обратил на вас внимание.

– Куда мы идем?

– Туда, где никто не станет вас искать. Труднее всего найти то, что лежит у вас перед носом.

Кто-то назвал бы меня безумной, но я была счастлива оказаться не в стенах замка среди роскоши, а здесь, в маленьком домике мельника, на окраине деревни, где всем управлял полный, высокого роста пожилой мужчина с коротенькой седой бородкой и белоснежными волосами – Арсис, и его жена Мардж – очень маленькая женщина с курчавыми светлыми волосами и детским голосом, которой удавалось держать в узде своего ворчливого мужа. Их двое сыновей погибли во время свирепствования Люти. Так они называли некую болезнь, по описанию похожую на проказу. И именно они долгое время прятали у себя Оливера, когда тот сбежал из цирка.

После того, как герцог избил беднягу, он вернулся к семье мельника и помогал Арсису на мельнице, таскал мешки с мукой на рынок. Едва увидел меня, радостно замычал, кивая огромной головой и пританцовывая так, что Мардж расхохоталась, а Арсис прикрикнул на паренька, и тот тут же угомонился, но смотреть на меня светящимися от радости глазами не переставал. А я думала, Оливер сбежал и теперь ненавидит меня из-за герцога. Я поделилась этими мыслями с Мардж, спустя несколько дней.

– Оливер не помнит зла. Его несчастная, дырявая память выбрасывает все плохое и оставляет только хорошее. Он может бояться человека, а уже через минуту помогать ему, может спасать тех, кто его обидел. Оливер – Божье дитя, не тронутое грехами нашего мира.

Говорила Мардж, развешивая белье, став на высокий табурет.

– Давайте я. Вдвоем быстрее будет.