Пока ненависть не разлучила нас - стр. 22
Дверь открылось, и мне захотелось убежать. Но чудовище уже стояло рядом, оно вывело Рафаэля в коридор. Я уставился на приятеля, боясь, что увижу следы пыток. Но, похоже, его не тронули.
Директор посмотрел мне прямо в глаза, он явно колебался, а у меня душа ушла в пятки.
– Ладно, хорошо. Отправляйся в класс.
Мне показалось, я ослышался, но в следующую минуту, ошалев от счастья, уже ринулся вслед за Рафаэлем. Я постарался немного продышаться и только потом с ним заговорил:
– Я сказал, что ты ни при чем. Наоборот, хотел нас разнять.
– Спасибо.
В легких у меня было слишком мало воздуха, чтобы выразить всю полноту благодарности.
Рафаэль повернулся ко мне и улыбнулся.
– Спасибо? Это я должен тебя благодарить.
– Да нет, что ты!
Вообще-то мне сейчас было не до разборок, кто и кому должен быть благодарен, мне хотелось отдышаться и точно узнать одну вещь.
– Он тебя бил?
– Нет, не по-настоящему, – спокойно ответил Рафаэль.
– За уши, да?
– Да.
– Плакал?
– Нет. И, похоже, это его разозлило.
Я посмотрел на его уши, они были красные.
– Высоко поднял?
Я не мог не спросить об этом!
– Да нет, не поднимал. Просто тряс.
– Понятно!
– На триместр запретил ходить в бассейн, но на это мне наплевать. И еще назначил одно наказание.
– Какое?
– Написать триста раз: «Я не должен драться со своими товарищами».
– Жуть!
– Но это еще не все. Он зовет к себе завтра моих родителей. Мне теперь хоть умирай!
– Да ты что…
Вот тут-то я понял, до чего же мне повезло, что меня отпустили! Я представил себе, как плачет мама, как воздевает вверх руки отец…
– Но и это не худшее.
Я оставил своих родителей в трагических позах, точно зная, что мне такого наказания более чем достаточно, и спросил:
– А что еще?
– Я должен извиниться перед сволочью Александром.
– Ух ты! Но это уж слишком!
Рафаэль
Я боялся, что скажет отец. Человек спокойный, мягкий, он совершенно менялся, если речь шла о школе или учебе. Школа – святая святых, главное в жизни, показатель достоинств и недостатков, успехов и провалов, от которых зависит будущее.
Отец прочитал записку и удивленно посмотрел на меня.
– Ты? Дрался?
Его недоверие говорило, что до сегодняшнего дня меня считали дома кроткой овечкой.
– Я защищался.
Отец повысил голос:
– Ты прекрасно знаешь, что я не хочу, чтобы ты дрался. Если кто-то из ребят пристает к тебе или дразнит, ты должен подойти к учительнице и сказать, а не распускать руки.
– Знаю, но он меня…
– Не хочу ничего знать. – Отец сурово взглянул на меня и стиснул зубы. – Ты не должен был его бить. Точка.
Он сердился на меня, и у меня защипало в горле.
– Нет, ты послушай! Он сказал, что мне… Хотел…