Пока играет флейточка - стр. 16

– Расставаться надо без злобы, – Ермак, грея над огнём выскобленные снегом, как наждачкой, руки, попробовал поучить семейной жизни сослуживца.

– Так заколебала ревностью, – всё же оправдался, но без злобы, обладатель сигаретного ларька на каком-то рынке в Подмосковье. – Перед отправкой подошли к озеру уток подкормить. Подплыла одна уточка, селезень куда-то, идиот, отвлёкся. Даже в этом попрекнула – такой же кобель, одну оставляешь…

Степень доверия к семейной тайне на этом закончилась, да и не проявилось у окружающих особого интереса к чужим воспоминаниям. А скорее, щадили что-то своё, потаённое и в чём-то похожее: из гражданской жизни, несмотря на домашние неурядицы, веяло уютом. А угли в собственном костре нельзя доверять ворошить чужой кочергой. Война нынешняя хотя и считается войной позывных, но у каждого солдата есть собственное имя. Вон Цыган, третий Василий на колесе, кутается в воротник с носом, молдавские глазки остекленели на морозе.

– Цыган, как тебе русская заграница?

– В Европе теплее.

– О-о, мы ещё и по Европам покатались? – не поверил Синяк, наверняка дальше гастронома никуда не отлучавшийся. Хотя не с первого же класса попрошайничал, какая-то биография же имелась…

Молдаванин на иронию не отреагировал, остался сидеть недвижимо. После прозвучавших семейных драм беседа не клеилась, а морозец крепчал. Без разговорной толчеи он всегда ядрёнее, и Синяк, удивляя телевизионными познаниями, подтолкнул беседу дальше: