Пока играет флейточка - стр. 12
Умные, особенно из числа завершивших задание подрывников, от греха подальше промолчали, не удержал язык за зубами лишь Синяк:
– Товарищ майор. А знаете, почему конская колбаса пахнет по́том? Потому что лошадь всю жизнь под упряжью ходит.
Психолог отреагировал спокойно, прекрасно понимая, что никому никуда из лагеря не деться, а значит, обязательно появится возможность поговорить по душам со знатоком конской колбасы. Но свои знания в коневодстве продемонстрировал:
– Плохую лошадь вор не крадёт. Цыган, подтверди. А вот у командира всегда есть выбор поощрить подчинённого дополнительным нарядом вне очереди.
Перешёл к следующей теме занятия:
– У бойца каждая вещь должна быть подписана: майка, трусы, бушлат, обувь. Если разметает на кусочки или шмякнетесь о землю, чтобы знать, какому чудику что принадлежало…
– А как быть с ногами? На каждую ставить штамп?
Спрашивалось не из вредности: утром на занятиях майор с любовью демонстрировал мины нажимного действия, когда при подрыве ноги у манекена разлетались в разные стороны.
– Правильный вопрос, – поддержал любопытство майор, вместе с зайцем выискивая в строю умника. Каска Ермака вместе с щеками вросла в бронежилет, но в армии нет колобков, способных уйти от командира. Он – всегда умная и хитрая лиса.
Журавко подёргал у сибиряка бордовый резиновый жгут, притороченный к лямке бронежилета. «Медицина» не размоталась, лишив повода наказать хозяина за разгильдяйство.
– Последний анекдот. Сапёрный комбат приезжает в госпиталь: вчера боец Ермаков подорвался на мине, в какой палате лежит? – Ермаков? Который подорвался? В третьей, пятой и седьмой.
Грубоватые армейские шуточки – благодатная среда обитания сотен мужиков. И это лучше, чем розовые сопли. Но истина всё равно в другом, в попытке скрыть нарастающее с каждым днём напряжение перед отправкой на фронт. Больше всего они напрягают Женю Незабудку, вытащенного на войну практически из оркестровой ямы Брянской филармонии. При этом он, трогая отпущенную для солидности бородку, вскидывает губы: я ведь не слинял, я же не побежал! Никто не поехал из оркестра на войну, а я тут. С вами! Самое запоминающееся на его лице – именно губы, каждую свободную минуту укладывающиеся на мундштук флейты…
Во взводе у каждого своя история с призывом. Ваську Синяка привезли в военкомат с насиженного места у гастронома, где сшибал копейки на выпивку. Получив через месяц десятки тысяч рублей, для него воистину зверскую сумму, первым делом скупил в Военторге весь одеколон. Комвзвода Брусникин, увидев гружёного стекляшками подчинённого, заулыбался таможенником, увидевшим контрабанду: