Пока еще здесь - стр. 26
Заиграла “Я твой мужчина” Коэна. Вадик рассмеялся. Похоже, Коэн прямо-таки преследует его сегодня.
– Я люблю эту песню! – сказал он.
– Серьезно? – спросила Рэйчел и как будто напряглась.
– А что такое?
– Ничего, пустяки.
– Нет, – настаивал Вадик, – пожалуйста, скажи.
– Я ненавижу эту песню, – ответила Рэйчел.
– Ненавидишь эту песню? Почему? – удивился Вадик. – Парень всего себя готов отдать девушке. Он изливает ей душу.
Рэйчел попыталась смягчить свои слова извиняющейся улыбкой, но высказала все, что думает.
– Ах, он душу изливает, да? Слушай, это просто-напросто предкоитальная манипуляция. Он предлагает ей весь мир, но это только пока она ему не отдалась. Понимаешь?
– Я понимаю, о чем ты, но не соглашусь. Он выражает то, что чувствует в этот момент. Может, потом он и не будет так чувствовать, но это не значит, что вот в этот самый момент он неискренен.
Рэйчел мотнула головой с такой силой, что расплелись косички, и тонкие пряди светло-каштановых волос взметнулись вверх-вниз.
– Леонард Коэн мизогинист.
– Мизо… гинист? – переспросил Вадик. Слово как будто знакомое, но он не был уверен в значении.
– Антифеминист, – пояснила Рэйчел.
– Не понимаю, – сказал Вадик. – Коэн? Антифеминист? Разве он не боготворит женщин?
– Именно так! Я ровно об этом. Он боготворит женщин, но не считает их равными себе. Они для него эдакие священные сексуальные объекты. Нечто, что обожествляется и используется или, скорее, сначала используется, а потом уже обожествляется.
Рэйчел снова отпила своего сидра и спросила:
– Ты знаешь песню “В ожидании чуда”?
– Конечно! Это моя любимая!
– Давай-ка вникнем в текст.
Рэйчел замолчала, вспоминая следующую строчку, и Вадик продолжил:
Рэйчел кивнула и пристально посмотрела на Вадика.
– Понимаешь теперь, о чем там? Наверху сидит мужик, весь в этих своих экзистенциальных думах, обращается к Богу, надеется ощутить благодать Господню, а где-то внизу – женщина. Буквально под ним! Тупо ждет. И чего? Чтобы он на ней женился?
Вадик покачал головой.
Рэйчел хотела еще что-то сказать, но одернула себя. Ей явно было неловко.
– А в магистратуре ты кого изучаешь? – спросил Вадик. – Американских мизогинистов?
– Да нет, вообще-то английских романтиков.
Вот так удача! – подумал Вадик. Отличная возможность увести разговор от щекотливых текстов Коэна, да еще в область, где он мог блеснуть. Он заявил, что знает наизусть все “Сказание о старом мореходе”. По-русски. Рэйчел улыбнулась и попросила прочесть. Он прочел. Рэйчел очень понравилось. Она сказала, что на русском баллада звучит потрясающе, правда, пару раз она все же не могла сдержать смех.