Поиграем? - стр. 8
***
Лицо матери, одутловатое благодаря постоянным пьянкам, с темным мешками под глазами, со слишком рано постаревшей морщинистой кожей, нависает, кривится. Рот, из которого несет давно не чищенными зубами, рыбными консервами и перегаром, изрыгает проклятия – каждый раз одни и те же. Самое время отключиться, упасть на диван и спать, пока организм не потребует новую порцию спиртного, но в этот раз все по-другому.
Она не умолкает. Говорит, говорит, говорит… Впервые говорит об отце, впервые называет имя, хоть это и кажется бредом – как такое возможно?! Потом ни с того ни с сего разбивает бутылку, наполовину наполненную дешевым вином, о край стола – какая расточительность! – и вонзает острый край стеклянной “розочки” себе в шею. Все окрашивается в красный…
Каждый раз Сара Уайт просыпается на том моменте, который помнит лучше всего из своих семнадцати лет, – моменте самоубийства матери, совершенного в пьяном бреду.
Тело затекло из-за неудобной позы – она сидит в машине, сложив руки на руль, голову пристроила на заледеневших ладонях. Ступни упираются в педали, коленки смотрят вправо, спина еле разгибается. Хочется есть, но еще больше – оставить безумную идею, преследующую как наваждение с того самого дня, как гроб матери забросали сырой землей.
Она решила найти отца. И нашла – это оказалось не сложно, учитывая, что его фамилия и улыбающееся лицо светилось со всех новостных каналов в последнее время – время перед выборами в губернаторы. И как можно не узнать точно такие же серо-зеленые глаза, в которые Сара вглядывалась каждый раз, когда смотрелась в зеркало, вот уже семнадцать лет. Но если найти его было легко, то решиться подойти да и просто пробиться к нему сквозь толпу, окружающую будущего губернатора днем и ночью, было практически невозможно.
Ничего не оставалось, только сидеть у его дома по вечерам и ругать себя за то, что уже вторую неделю не прикасается к учебникам, и ловить подходящий момент, когда он останется один.
Когда не будет репортеров.
Когда не будет водителя или охраны.
Когда не будет его молодящейся жены и детей.
Вдалеке блеснул свет фар. Знакомые, тонкие и ярко белые, они приближались слишком быстро, чтобы считать скорость безопасной. Сара сжалась, втянула голову в плечи и смотрела, как к дому подъезжает черный блестящий внедорожник, за рулем которого сидит уже знакомый молодой человек в деловом костюме и с тщательно уложенными волосами. Машина остановилась. Водитель метнулся к задней двери, выпустил из салона высокого, почти под два метра ростом мужчину с темными, начинающими седеть волосами. На нем привычный костюм, белая рубашка с расстегнутым к вечеру воротником и ослабленным на шее галстуком – официально рабочий день давно закончился, и хотелось чуть-чуть расслабиться.