Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Книга третья - стр. 62
26 июня. СРТ подошёл ночью, когда снова начался ветродуй и развёл волну. Его еле привязали. На корме вывернуло с мясом киповую планку из бруса. К счастью, это единственный урон. Залились под завязку. Теперь до Гибралтара никаких остановок, если… Ладно, не буду загадывать. Со Скагеном распрощались, дуем Скагерраком. Ветер в жилу, паруса тугие – прём по изумрудной воде. На горизонте – трёхмачтовый барк. Чей? Вчера, между прочим, сквозанул мимо мой старый знакомый «Альбатрос». Швед нёс все паруса. Знатно шпарил! Знать, ещё не сгинуло «дворянство морей»! Живёт! Датчане это понимали лучше наших чиновников, когда крутились возле баркентин и любовались Стасом и Петей. Те гремели штангой, тягали гирю и были невозмутимы, как ихнее железо: что им зрители!
Ой ты, Северное море, паруса над головой! Петь хочется от нынешней благодати. Ветер снова попутный, значит, до Па-де-Кале – как по асфальту. Школяры при деле. Одной группе Лёня Мостыкин преподносит азы навигации: столпились на бизань-рубке и, задрав мордашвили, зырят в трубы секстанов – солнышко ловят, секундомером щёлкают, бегают на «пупу» к лагу, а после морщат лобешники над мореходными таблицами. С другой занимается Попов. Эти заняты прокладкой курса. Нашего, само собой, на ходовой карте. У радиста – своё. Приладил к столу в носовом салоне синюю лампочку и «гребёнку», школяров усадил вокруг, и теперь они, потея от усилий, пытаются разобрать, что он «пишет» – правда, в среднем темпе – своей морзянкой.
Все пристроены, все заняты не тем, так этим. Сшивари кучкуются возле боцмана – прорех на чехлах хватит для всех. До ремонта парусов дело пока не дошло, а до пошива и вовсе не дойдёт. Пошить парус – не в носу ковырнуть. Когда капитан Грей решил обзавестись алой оснасткой, он нанял целую бригаду спецов. Не доверил боцману Атвуду и мариманам ответственную работу. Может поэтому я перенимал у Майгона основы портняжного искусства, чтобы во всеоружии встретить любую неожиданность, ведь я, как и курсачи, шёл на паруснике в первый рейс, а положение обязывало: подшкипер, это вам не хрен собачий… а собачачий!
Ну, а сейчас, в сей славный миг, я бездельничал, правя вахту с чиф-мейтом. Отсюда, видимо, и праздные мысли, что немного смущало: все при деле, а я бью баклуши. Паруса – в норме, бежим ровно. Северное море плещет зелёной волной, а Юрий Иваныч берёт высоту солнца. Берет он сунул в карман, ветер растрепал волосы, и солнце превратило его шевелюру в подсолнух: блондин есть блондин.
Вот он щёлкнул секундомером и поспешил к лагу, что тащился за кормой, и там щёлкнул, а потом резво шмыгнул в ходовую рубку. Я уже сыт подобной картиной, а потому… Гм, пуркуа па? А почему бы не попробовать самому? Секстанов навалом, хронометров тоже предостаточно… «был Ранзо беспортошник, теперь он стал помощник – работает с секстаном и будет капитаном».