Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Книга третья - стр. 42
Начали после короткого перекура.
Всё-то мне было внове, а потому вызывало особый интерес. Механика спуска тяжёлых металлических труб была для неофита тёмным лесом, а мне хотелось как можно скорее освоиться на баркентине, стать «своим» человеком, которого не будут тыкать носом в каждую мелочь. Я, понятное дело, ни на что не претендовал и ни во что не вмешивался, но когда боцман, чуток подумав, предложил мне присоединиться к Вахтину, которому поручил поднять и закрепить на фор-бом-брам-стеньге тяжёленький и громоздкий канифас-блок, согласился без раздумий, оценив доверие латыша.
Блок мы подняли и закрепили у флагштока, пропустили через него крепкий пеньковый фал и начали срезать паруса. Спускали их, обвязав этим фалом. Оставшиеся на палубе принимали тяжёлые кули, сворачивали должным образом и уносили в салон кормового курсантского кубрика. Когда разделались с последним парусом – а это был фок, весивший два центнера – боцман объявил перерыв на обед. Откушав, принялись за реи, опять же начав с самого верхнего и самого лёгкого бом-брам-рея.
Техника спуска их повторяла спуск парусов с той лишь разницей, что пеньковый фал заменили на стальной трос, да пришлось повозиться с бейфутами, чтобы отсоединить реи от мачты, у основания которой, на фор-рубке, боцман подсоединил скобой к палубному обуху второй канифас. Через него был пропущен ходовой конец фала, шедший на турачку брашпиля. Медведь и Фокич, Москаль и Сашка заняли места у левого и правого рóзмаха, то есть рукоятей, которыми якорь выбирается или отдаётся вручную, Метерс набросил на турачку несколько шлагов фала и, отдав команду «Поехали!», крикнул нам, чтобы мы отжимали рей от мачты. Моряки навалились на рóзмахи, те начали вращать вал брашпиля, отсоединённый от «звёздочки», а боцман, задрав голову, потравливал конец через турачку – рей медленно пополз вниз.
С верхними реями справились быстро, а когда добрались до нижних, самых тяжёлых, на причале появился не только капитан, старпом и вахтенный помощник Мостыкин, но стармех Ранкайтис, что для всех нас означало: «надо держать ухо востро».
Верхний канифас-блок пришлось перевесить и закрепить ниже, на эзельгофте фор-стеньги, чтобы уменьшить нагрузку на её хрупкий верх. Спуск продолжался по той же несложной схеме, а когда верхний марса-рей лёг на ограждение полубака, нам с Вахтиным пришлось спуститься с мачты на причал. У брашпиля теперь оставались лишь боцман, Москаль и Фокич. Медведь, Сашка и призванный на помощь кок Миша впряглись вместе с нами в оттяжку, чтобы общими усилиями стащить на берег «эту уродину» (Медведь). Впрочем, настоящей «уродиной» оказался тяжеленнейший фока-рей, с которым пришлось повозиться до пота. К этому времени из зрителей оставался один стармех, но и он тут же ушёл, поздравив нас: «С праздником, господа питоны!»