Похождения светлой блудницы - стр. 4
Невнятно донеслось: ти-и. Ребёнка – в кровать. Это «ти-и»: Коля достаёт из футляра баян. Гуд: меха, – надевает на плечо ремень…
Она на пороге комнаты так, чтоб его видеть. Он спиной. Затылок грустный, нестриженый. Роман у стола похлопывает ладонью в такт. Баянист наклоняется влево-влево, вправо-вправо… Музыке тесно, выплывает. Народ мимо Нины со своими стульями.
Песен много, не догадаться, какую запоёт. В одной не «вдали от России…», а «вдали от Тамбова». «Вдали» с тоской. Наверное, надоел их посёлок Лявдинка. Его город, видимо, как Надеждинск, где Нина бывает в театре на школьных каникулах. Играет, «чтобы не терять форму». В «красном уголке» телевизор, но ни с телевизором, ни с приёмником, ни с магнитофоном не сравнить, как поёт и как играет Коля! Он окончил специальное училище. Родители её отдадут в Надеждинск на музыкальный интернат! На репетиции в клубе, где он Николай Васильевич, говорит другим ребятам, мол, не ту ноту берёшь… Не ей. Она – немного, – и солистка! Недавно на репетиции: «Этот куплет давай вдвоём, называется дуэтом… Стой рядом, слушай аккомпанемент». Мечта: они поют, но не в их клубе, а на сцене, как бы летящей под южными звёздами. Нина в шикарном платье и в туфлях на высоких каблуках!
Когда устаёт, обрывает, застёгивает на пуговичку меха. «Эту-то доиграй», – ноет кто-нибудь. Но укладывает баян в футляр, публика расходится, Нина идёт напрямки огородом, поёт. Думает: завтра, наверняка, дуэтом…
Но сегодня произошло что-то неприятное.
– Я бы вообще никогда сюда не приехал, но ваш директор сманил заработками. Родители думали, я после дембеля домой… Уже два месяца тут… С меня хватит. Это копейки…
– Дома тебе меньше платить будут, – напоминает Роман.
– Тут глухомань, а там родной город.
– Да просто – город, не какая-то Лявдинка! – выкрикивает кто-то.
– Для меня милее моей деревни нет. Вот только избу обновлю, – Петька о своём, но его никто не слушает.
– И прямо ныне? – огорчён Роман.
– Билет куплен. – Коля открыл футляр, немного резко вынимает баян, пуговичка сама отстёгивается, меха – с гудом.
Разворот на стуле:
– А-а, – имя не помнит. – Иди, споём на прощанье.
Играет вступление…
У Нины трясутся губы:
– Не уезжайте…
Она рыдает, и этим, вроде, грубым людям неловко. Петька не говорит: «Везёт тебе на малолетку», а качает головой. Коля, наверняка, слышал, мол, «бегает», но как-то не верил. Глаза… Ни у одной таких.
– Вернись, девочка, нормально поёшь, у тебя данные, эй…
Она в комнате на высоком непонятного назначения табурете перед зеркалом. Как недавно Ася, глядит на отражение мокрыми глазами.