Похождения соломенной вдовушки - стр. 2
– Без предисловий? Тогда... В общем, я от тебя ухожу.
Я тупо, как баран на новые ворота, посмотрела на мужа:
– Куда уходишь, Вадим?
– Не важно! Не имеет значения.
– А квартира?
– Квартира тебе...
– У тебя что... появился другой дом?
– Да что ты заладила: дом-квартира! Ты хоть понимаешь, что я тебе сказал?! Я ухожу...
– Прямо сейчас?
– Ну да, в общем.
– А твои вещи?
– Ну что ты за человек?! Я думал, ты огорчишься, или заплачешь, или хотя бы ругаться начнешь, а ты...
– Куда ты уходишь? – перебила я. – В номер?
– Сначала в номер.
– Пойдем вместе. Надо вещи разобрать, а то я все вместе покидала, свои с твоими. Предупредил бы заранее.
– Опять вещи?! Людмила, что с тобой? Ты можешь говорить только о вещах? О вещах или о квартирах?!
Муж пристально посмотрел на меня. Но я не дрогнула под его взглядом: привычным жестом свернула полотенце, надела сабо и замысловатым узлом завязала парео на правом боку.
– Идем!
– Да не нужны мне никакие вещи!
– Я тебе не носильщик – таскаться по свету с твоим барахлом!
– Можешь его выкинуть! Оставь в номере...
– А документы тоже прикажешь в номере оставить?
– Ах!.. Я не подумал.
– Потому что ты думать отвык! Мне приходилось за двоих думать! – ответила я, переходя на повышенный тон.
– Люда, перестань, сейчас не время... и потом, неудобно, – бормотал муж. – Здесь место неподходящее. Я, наоборот, думал, ты на людях не станешь...
Он только масла в огонь подлил!
Я с силой отшвырнула пляжную сумку, стряхнула сабо с ног и как подкошенная рухнула в шезлонг. Сумка угодила в голову загоравшей по соседству аппетитной дамы. Дама взвизгнула. Справа от дамы поднялся такой же дородный, как и она, мужчина и угрожающе направился к Вадику. В мужчине я без труда признала соотечественника.
– Приди в себя! – шептал муж заполошно. – Что ты вытворяешь?!
– Не видишь?! В себя прихожу!
– Ща я тя, падла, в себя приведу! Моментом! – Дюжий мужик вплотную подошел Вадику. – Ты тут чё?
В следующее мгновение я увидала здоровенный, красный кулак и искаженное лицо Вадика. Не помня себя от ужаса, бросилась между ними, но было поздно.
2
И все-таки он ушел. Побитый, без вещей, с одними документами...
Когда за Вадимом захлопнулась дверь, я чувствовала себя точно под действием глубокой анестезии. Ясное сознание и абсолютная нечувствительность ко всему внешнему. Можно рвать зубы, вправлять вывихи и делать полостные операции.
«Мне не больно», – навязчиво крутилось у меня в голове.
Чтобы отвязаться от назойливой мысли, я стала вытаскивать из чемодана Вадькины вещи. Джинсы, футболки, шорты... Все до единой были куплены мной, причем не абы где, а в самых дорогих и престижных магазинах, выбирались долго, с любовью.