Похождения Египетского бога - стр. 26
Для Виры было важно только то, что я трахался как бог. Для меня тоже, в общем-то. Поэтому я и пил травы.
Сейчас Вира недовольно буркнула:
– Ну, сколько можно терпеть? У меня там скоро все засохнет, – гномиха подергала подол моего платья-мешка. Уже два дня я воздерживался от забав с гномихой, и ее это бесило. – Тоже мне бог сношения.
– Сегодня последний день, – пообещал я. – Ускорь, пожалуйста, срок. Скажи сейчас Хеле, что ее вызывает во двор капитан охраны.
Вира не торопилась.
– Я, конечно, понимаю, ты думаешь, что видишь какие-то красные короны над всеми нами. Но никакая корона не даст тебе проникнуть в голову этой бешеной.
– Мне надо вовсе не в голову, – заметил я.
Гномиха махнула на меня рукой, больше не пытаясь переубедить. Она вдруг встала на колени.
– Давай тогда подготовим твое оружие перед боем с чудовищем, доблестный рыцарь.
Ее пухлые теплые губы заскользили по стволу. Языком головки она не касалась, только неторопливо втягивала в себя член, затем выпускала на волю, снова втягивала… Член быстро отвердел и выпрямился. Я погладил Виру по волосам.
– Благодарю, малышка. То, что надо.
Когда она скрылась внутри барака, я подошел к запертым внешним воротам и стал ждать. Вскоре во двор вся в непонятках вышла Хела. Орчанка не против была дать капитану охраны, кому угодно дать, только кто рискнет? У обычного человека член сдуется, а яйца самопроизвольно сварятся при одном взгляде в ее налитые кровью глаза и торчащие клыки.
Хела уставилась на меня.
– Ты что тут ошиваешься? И где тот хмырь, что меня звал?
– Отошел он, меня за себя оставил, – сказал я чушь, что первой пришла в голову. – Велел сказать, чтоб на коленях его ждала.
– Ты чего городишь, недомерок? Где капитан?
Я сразу повысил голос, перейдя на язык головорезов:
– Слушай, сука, я за него, чё не ясно? Еще раз приказ опоносишь, клыки в забор вобью. На колени скакнула, сказал те.
Она ошалело пялилась на меня. Я смотрел в ответ в ее вылупленные багровые зеркала, не моргая. А потом ее аура как полыхнет, и сама орчанка как покраснеет не меньше. И вовсе не от злости. Щеки – что два маковых цветка. И на колени вмиг встала следом.
Мой жезл уже чесался. Я схватил Хелу за лицо, сдавив пальцами щеки. Клыкастый рот раскрылся, и член влетел туда как стрела. Хела попыталась выплюнуть его, но я обеими руками прижал ее голову к себе и не отпускал. Я ощутил, как мечется ее язык, пытаясь меня вытолкнуть. И натянул голову Хелы до упора. Если б хотела на самом деле сбросить, я бы уже катился в выгребную яму.
Горячий языка уже не толкал, а гладил ствол. Головка члена плотно упиралась в горло, глаза на покрасневшем лице Хелы горели похотью. Ее пользовали грязно, как половую тряпку, как коврик для ног, и она радовалась, что у кого-то хватило на это силы и храбрости. Поэтому я и начал с ее рта – чтобы обуздать ее. Но кончить этим нельзя было ни в коем случае. Тигрица должна быть накормлена досыта. Иначе от укротителя останутся только голые кости.