Похождения Дениса в нарисованном мире - стр. 41
– Попробуй, – сказал Максим с набитым ртом. – Это ужас какая вкуснятина. Как соль и перец вместе взятые. Когда я ходил под парусами, мы поливали еду морской водой, но всё равно, получалось совсем не то.
Денис покачал головой. Нарисованная еда – есть нарисованная еда: выглядит, как раскрашенная картонка, и жуётся, должно быть, так же. Но вдруг сквозь вой ветра над холмами он услышал голоса. Можно было подумать, что это что-нибудь из местной, несомненно, богатой фауны, скажем, певчие койоты, восславляющие уходящую ночь, но… голоса эти пели про мясо, нарисованный жир с которого стекал у мальчика по рукам. Совершенно точно, именно про этот кусок, про каждую его жилку, и даже про жировую прослойку. "Съешь, это вкусно!" – таков был общий посыл песни. Впрочем, у Дениса, как у каждого ребёнка, был иммунитет к подобным вещам. Каждый взрослый норовит убедить тебя, что манная каша – это вкусно. Каждый.
Рот наполнился слюной, но прежде чем откусить, Денис проверил: Максим был занят своей порцией, а Доминико не проявлял к их трапезе никакого внимания. Не похоже было, что угрюмый призрак способен петь таким мелодичным голосом, да ещё про крольчатину…
Мясо оказалось жестковатым и не больно-то вкусным, тем не менее, голод оно утоляло на ура. Расправившись со своей порцией, Денис решил, что снова готов задавать вопросы.
– Почему ты в очках? – спросил он у Максима.
– Я плохо вижу. Разве для тебя это не очевидно?
– Но ты же можешь сказать несколько слов и потом видеть лучше любой вороны!
В доказательство Денис продемонстрировал татуировку в виде якоря, которая нравилась ему всё больше. Максим тряхнул головой.
– Я слишком долго здесь нахожусь, чтобы что-то менять. Я не хочу себя потерять. Даже веснушки – Доминико говорит, что это поцелуи дьявола – мне как братья. Потому что перекочевали из прошлой жизни.
– Хм… – Денис не мог сказать, что всё понял. – Но это, наверное, не твоя настоящая физиономия. Так же, как со мной…
Максим, не глядя на него, покачал головой. От изучал зажатую между пальцев заячью косточку.
– Моя. Своё лицо я помню как себя самого, и оно не изменилось с того момента, как мне исполнилось пять.
– Кто бы знал, откуда у него взялись эти наглазные подзорные трубы, – вставил призрак, – но многие верят, что они придают взгляду твоего братца гипнотическое воздействие. Только демоны морской капусты знают, почему они ещё не разбились за все эти годы.
Максим молчал. Денис тоже молчал, грызя травинку. В установившейся тишине замечание Доминико казалось ужасно несуразным, впрочем, он по этому поводу не горевал. Покачивая из стороны в сторону кончиком своей шляпы (казалось, его голова имеет сходную со шляпой форму), он пытался усадить себе на палец стрекозу, которая запросто пролетала сквозь его ладонь.