Поход на полночь. Александр Невский - стр. 53
Тогда же долго судили и рядили, да не о достоинствах и красоте невест, но о военных союзах, какие этим браком установить можно. Самым сильным врагом становилась Литва. Буйная, молодая, в недавнем и незабытом прошлом поголовно языческая, постоянно нападавшая на земли новгородские. Иной год по нескольку раз набеги диких литвинов отбивать приходилось. Потому и решено было брать невесту от князей полоцких, чтобы этот край земель Господина Великого Новгорода родством обезопасить.
Так, во всяком случае, помнил Александр. Счисляли невестино родство с князьями полоцкими – родом сильным, стоявшим в княжеской лествице престолонаследия особняком.
Александр помнил предсвадебную суету и торжественное оживление во всем города. Благо, голод утишился, и люд простой подкормился и успокоился. И уж ехала невеста, и ждали ее в городе. Были посланы и встречающие, и дружинники – не токмо защиты ради, но для почета. И Феодора уже на улицах горожане поздравляли и кричали славу. Но видно, Господь по-другому расположил.
За три дня до приезда невесты Федор схватился за правый бок, вскорости почернел и умер. Что стряслось – неведомо. Одно ясно, не умышлением людским злобным, не ядом или стрелою, но промыслом Божьим преставился княжич Федор Ярославич.
Крик смертный и плач встали над городом! Рыдали и домочадцы, и простой люд Новгородский. А каково же невесте, ехавший в чертог брачный, приехать к открытой могиле?!
Александр тогда как одеревенел от горя, и теперь даже плохо помнил происходившее. Помнил смутно, что невесту звали, вроде бы, Харитина, что приняв брачные дары от почерневшего и опухшего от слез князя Ярослава, она не воротилась в дом отца своего, а осталась в Новгороде, где вскоре приняла монашеский постриг, и ныне стала игуменьей в Новгородском девичьем монастыре Петра и Павла.
Бывал Александр на службе во храме того монастыря, видел стоявших отдельно от простых прихожан сестер монахинь, может, среди них и Харитина стояла, да он ее не опознал! Да и не мог опознать. Александр ведь не мог даже и припомнить, точно ли видел он ее или нет… С ним тогда что-то содеялось! На отпевании стоял во храме, на похоронах был, а ничего не помнит! И брата мертвого, во гробе лежащего – не помнит! Помнит только живого! В те дни словно безумен сделался. Ни есть, ни пить, ни спать не мог… Тем только и спасался, что залезал на хоры в Софии Новгородской и читал, читал, читал… Тут же и спать на голую лавку валился. А выходил ли из храма, чем питался, с кем говорил – не помнил…
Гудели колокола, пел хор соборный, а на хорах, точно не на земле, а где-то в ином мире, оставя все мирское попечение даже и о хлебе насущном, в невольном посте, непрестанной молитве и чтении пребывал, точно во сне, четырнадцатилетний княжич Александр. Начисто позабыв, что он наместник отца своего Ярослава, что теперь нет перед ним воина Феодора, прежде всегда идущего первым. Он теперь первый! И он теперь в Новгороде один! Совсем один!