Поход Мертвеца - стр. 50
Последний год больше всего подавлением своих и занимался господарь: создав подвижную армию из полтьмы пеших и тысячи всадников, он перебрасывал ее то в одно место, то в другое, тушить то и дело возникавшие очаги недовольства. С начала этого года одной армии оказалось маловато, ропот ушел, как тлеющий торфяник, под снег, но не прекратился, и потому в некоторые города юга и юго-запада, особенно на дороге до Тербицы и окрест нее, пришлось вводить войска на постоянное время. Войскам требовались деньги, пропитание, а еще обязательно какое-то действо, на то они и воины, чтоб искать себе врагов и защищать от них отечество. А как раз с этим выходило скверно: селяне роптали, ратники отыгрывались на них за зимнее ничегонеделание, их отсылали, призывали новых. Ропот постепенно выбирался наружу, и в город вводились дополнительные сотни из усыхающего каждый день запаса.
Все это предстало путникам на новом тракте, когда ехать по старому оказалось вовсе невозможно: оползни смели дорогу на многие мили вперед, обратив ее в вымоины, груды камней и глины. Пришлось рискнуть и, помолясь, вернуться на торный тракт. В этих местах хоть можно спешить, не оглядываясь по сторонам – ибо уже в полуторе сотен миль от столицы дороги обезлюдели. Деревни не стояли, как прежде, открытыми, но старательно огораживались от всякого встречного как в давно забытые времена пусть не шибко надежными, но охватистыми кольями в два человеческих роста. В каждой встречали исключительно по одежке. Хорошо, путникам не так требовались припасы, как знания, на чьей земле они находятся и как вести себя ближайший десяток миль, пока земля, пожелавшая стать на ту или другую сторону, не закончится.
Да и княжич, прежде мечтавший посетить хоть какую деревню, отдохнуть на кровати или хоть лавке, послушать незатейливый мотив дудок, да просто посидеть и послушать селян, о которых ему только отец и телохранитель рассказывали, теперь приумолк, съежился и держался за спиной наемника, особенно когда на дороге намечалось движение. Обычно то были редкие возы и телеги крестьян, переправлявших товар в ближайший город, подвластный одному из правителей. Изредка попадались хорошо вооруженные караваны с флагами князя или господаря, готовые дать отпор почти любому отряду, а потому передвигавшиеся сравнительно свободно. Но случались и дозоры конников, и тогда приходилось спешно покидать дорогу, скрываясь что от своих, что от чужих – опыт деревень, огородившихся от мира надежными заборами, выставивших в охрану самых крепких молодцов, до которых еще не добрались вербовщики ни Тяжака, ни Бийцы, подсказывал, что лучше не связываться ни с кем в пути, тем паче, добра от таких всадников никто не ждал: усобица приучила их брать все, что можно, и нападать на любого, кто не в состоянии дать отпор. А потому что от черно-желтых, что от красных гербов спасали только белые одежды Пахолика. Вокруг деревень простирались спешно выкопанные кладбища, и кто разберет, болезни или нападения причина их появления. Изредка встречались и кострища, от которых пахло так, что даже Дориноша сторонился, прикрывая лицо тряпкой до самых глаз. И только наемник, будто ничто земное его и в самом деле уже не касалось, ехал как прежде, ненамного обогнав пару, всегда держа ладонь на рукояти меча.