Похмелье - стр. 34

- Какая еще беда?

- Это ты мне расскажи. Лица на тебе второй день подряд нет, не ешь ничего, и даже во всеобщем трепе участия не принимаешь. На тебя это не похоже.

- Да, нормально все у меня. Скажешь тоже.

- Ну, да… Ты это кому-нибудь другому расскажи. А меня обманывать брось. Не то подключу Нину Васильевну! Тогда-то ты, как миленькая, расколешься.

- Дядя Леша, ты что, мне угрожаешь, что ли? – неверяще протянула Юлька.

- А как иначе от тебя правды добиться? Мы, знаешь ли, с мужиками переживаем за тебя.

Ну, что ж… Это было трогательно. Юлька, может, даже расплакалась бы, если бы не боялась напугать своих мужиков еще больше. А так пришлось держать себя в руках. Мужик – зверь слабонервный. Ему бабские слезы - как специи в раны.

Юлька постучала огромным ключом по железной балке, поддерживающей крышу, привлекая всеобщее внимание:

- Ребята, мне тут дядя Леша поведал, что вы за меня переживаете. Так вот, со всей ответственностью заявляю, что у меня все хорошо. И даже пятничный поход на балет не нанес мне душевной травмы. Хотя, мог бы, конечно.

По гаражу прошел одобрительный гул. Юлька удовлетворенно кивнула, подмигнула дяде Леше и вернулась к работе, в попытке сосредоточиться на злосчастном карбюраторе, а не на своих переживаниях о человеке, до которого ей, по большому счету, и дела не должно было быть. Но почему-то было. Перед глазами стоял его коротко стриженый, склоненный к граниту невысокого памятника затылок, и напряженные, обтянутые простой кожаной курткой плечи. И абсолютно пустые, мертвые глаза, в которых не было слез. Честно сказать, Юля думала, что всё будет совсем по-другому. Она надеялась, что Олег отпустит ситуацию, побывав на могиле сына, а он, напротив, еще больше ушел в себя. Или это встреча с бывшей женой на него так подействовала? Может, и так, он стал совершенно другим после нее. Пытался храбриться, но этого запала хватило ненадолго. Стоило Вере скрыться из виду, как он как будто потух. К могиле шел уже не Олег Савельев, а его тень. О чем он думал, стоя у памятника с изображением красивого смеющегося мальчика? О тире между датами его жизни и смерти? Вспоминал сына, или снова винил себя, что не уберег? А может, Олег думал о Вере, что теперь не его... Кто знает? С Юлькой он больше ничем не делился. Закрылся. А она не смела лезть в душу. И так уже «помогла». Советчица…

Он тогда попросил отвезти его домой. Потом вызвал ей такси, и с тех пор больше не объявлялся. Вот уже три дня. А она места себе не находила. Мягкосердечная, глупая дура.

- Ну, и что здесь такого интересного? – Тошка подошел вплотную и заглянул через Юлькино плечо под капот.