Похитители бриллиантов - стр. 42
– Ладно! Будет вам! Раскаркались, как вороны! Его-то тут нет. Он, однако, не очень-то испугался всех нас, вместе взятых, и у вас еще остались достаточно убедительные доказательства на лицах. Взять хотя бы тебя, Корнелис. Ты, конечно, задавака, а все-таки если бы он всадил тебе револьверную пулю не в глаз, выбив половину орбиты, а в самый центр лица.
– Выстрел был меткий, не спорю. Но что из того? Я с ним еще расплачусь при первом же удобном случае.
– А вы, Питер? Почему бы вам не пойти попросить его, чтобы он еще раз сломал свою саблю о ваш череп?
– Дурак! Я потому и сержусь на вас, что у вас была полная возможность свести с ним счеты, а вы…
– Вы, по-видимому, забыли, – возразил тот, кого называли Клаасом, не обратив внимания на то, что ему не дали договорить, – как великолепно он вел отступление, а ведь мы держали его на прицеле. Три недели подряд он разгадывал все наши хитрости, обходил все наши ловушки и сумел не попасться нам на глаза. Он как будто знает местность лучше нас. И когда он наконец соизволил попасться, дело кончилось тем, что двое из нас остались лежать там, на поле битвы. А с ним еще была женщина, которую ему надо было оберегать. Я вас уверяю, это не человек, а демон!
– А нельзя ли узнать, как вам удалось избавиться от него?
– Конечно! Я затем и пригласил вас в эту конуру, чтобы рассказать вам все, что я сделал, и каковы мои дальнейшие планы.
– Говорите, мы вас слушаем.
– Хорошо. Только вы, ваше преподобие, сходите осмотрите местность, нет ли какой-нибудь опасности. Благо у вас глаз как у сервала и слух как у спрингбока. А я тем временем прополощу себе глотку и соберусь с мыслями.
Четвертый субъект, до сих пор хранивший молчание, встал и удалился неслышными шагами хищника, выходящего на охоту.
Еще стояла глухая ночь. До рассвета было не меньше двух часов. Помещение, в котором происходило описываемое нами тайное совещание, вполне заслуживало нелестного названия конуры, данного ему Клаасом. Несколько плохо сколоченных досок, щели между которыми были кое-как заткнуты смесью глины с просяной соломой, и полусгнившие листья вместо крыши – вот и все. Мебель соответствующая. Постелью служила груда листьев, набросанных в углу; вместо стульев – бычьи черепа с рогами, заменявшими подлокотники; вместо стола – не очищенный от коры пень, на котором слезилась сальная свечка. Три огромных длинноствольных ружья с тяжелыми прикладами прислонены к стене. Нетрудно узнать в них те почтенные голландские ружья, которые не изменили своего вида за полтораста лет. В Трансваале и в Оранжевой республике колонисты передают их из рода в род и пользуются ими еще и поныне, несмотря на все достижения современного оружейного дела.