Похитители бриллиантов - стр. 21

– Какие ослепительные цветы!..

– Они кишат скорпионами и тысяченожками…

– Какие птицы в ярких перьях!..

– Какие ленивые, зловонные и грязные негры!..

– Сколько насекомых! Они более разнообразны, чем украшения султанши.

– В том числе комары и муравьи.

– Избольте идти кушать, – повторил Жозеф, прерывая таким образом беседу, которая развлекала двух взрослых, как двух детей.

Обычно, когда мысли Жозефа не бывали заняты ничем особенным, он выговаривал «б» и «в» почти как все. Но когда что-нибудь его беспокоило и он начинал говорить со всей своей каталонской словоохотливостью, то, как это почти всегда бывает с испанцами, эти две буквы менялись у него местами, и речь его порой звучала довольно странно.

– Позбольте, месье Альвер и месье Александр, – сказал он. – Мясо вудет холодное. Его не стали вы есть даже жители Валь-д’Арана… а они не неженки.

Затем он обратился к обоим неграм:

– Эй, бы! Вудете кушать? Ну конечно! Тогда завирайте свою порцию…

Негры ели с жадностью, кости так трещали у них в зубах, что крокодил и тот мог бы позавидовать. Европейцы, подивившись этой изумительной способностью поглощения пищи, с которой они раньше не сталкивались, тоже собрались поесть. Но в этом важном деле им помешал невообразимый шум и гам, поднявшийся на другом конце полянки и причину которого от них скрывала густая трава.

Это была какая-то какофония без ритма, лада и названия. Ее производил целый оркестр. Музыканты дули в туземные флейты, в дудки, выдолбленные из слоновых бивней, они били в барабаны и тренькали на струнных инструментах, виртуозы играли изо всех сил, инструменты едва не разрывались. К этим звукам примешивались свирепые вопли, которые, казалось, не могли исходить из человеческого горла.

Трое белых были захвачены врасплох этим шквалом. Всегда готовые к тому, что придется столкнуться с опасностью, они мгновенно схватились за оружие и расположились в трех точках, спиной друг к другу, с карабинами в руках.

Но их опасения были непродолжительны. Все трое разразились громким смехом, когда перед ними предстало зрелище, какого они еще никогда в жизни не видели. Чернокожие, производившие этот шум, шли полукругом и одной только своей бешеной музыкой гнали впереди себя какое-то существо, одетое по-европейски. Оно было похоже на зверя, которого травит разъяренная свора, и пыталось вырваться, но тщетно.

Грохот барабанов, пронзительный визг флейт, рычание струнных, рев духовых приводили его в такую ярость, что он раскачивался от этого незримого смерча, как будто его пытали орудиями для мучений или окатывали водой из пожарных насосов.