Похищенная Любовь. Продолжение. Книга 2 - стр. 15
Там я увидела Мону Лизу. Икону изобразительного искусства. И даже не было ожидаемых очередей. В музее для этой картины было отведено особое место в большом зале, где как оказалось, ее держат за бронированным стеклом. Я была поражена именно этой деталью. Картина взаперти. У меня появилось стойкое ощущение, что ее создатель обрёк женщину, изображённую на ней, навсегда быть заключённой в этом холсте. Меня передёрнуло от этих мыслей, и я попросила Валентина уйти отсюда.
Больше всего мне понравилась довольно мрачная картина «Орфей, ведущий Эвридику из преисподней».
Валентин не понимал моего восторга. Пришлось объяснять, что меня всегда привлекали легенды больше, чем картины. А это самое что ни наесть воплощение древнего мифа.
Лесная нимфа Эвридика была покорена музыкой и пением влюблённого в неё Орфея, согласилась стать его женой. Когда нимфа с дриадами танцевала в роще, её ужалила смертельно змея. Потерявший жену Орфей был безутешен. Он решил отправиться в подземное царство, и вымолить у Аида отпустить Эвридику с ним. Его музыка помогла ему убедить царя подземного мира. Лишь одно условие было выдвинуто легендарному певцу: не оглядываться – иначе Эвридика умрёт. Но он не вытерпел. Он повернулся удостовериться, что любимая следует за ним, и лишился Эвридики, теперь уже навсегда.
– Довольно сопливая история. – Протянул Валик. –Я думал в древности люди были более суровы.
– Люди всегда хотят услышать красивую историю, а для ее красоты нужен драматизм. – Настоящая любовь чаще всего драматичная вещь.
– Но не наша, -прошептал он, притягивая меня к себе и целомудренно целуя в лоб.
Понравился музей Родена, Нотр Дам, и его музей внизу. Мы гуляли по Монмартру, Монпарнасу, Елисейским полям, съездили в Дефанс. В уютных кафешках ели фирменные хрустящую французскую выпечку с разными начинками и запивали ее горьковатым кофе. Фотографировались на фоне древних зданий и сидели на мягкой траве напротив Эйфелевой башни.
– Красивая пара, – услышала я как то за своей спиной, комментарий пожилой русскоязычной туристки.
Я как раз забирала из рук Даневича, подаренный мне, букет нежных тюльпанов.
Наверное, так и было: красивая пара, красивый город и красивый жест. Если бы не одно, но. Седой, которого я не могла видеть. Но чьё невидимое присутствие как заноза жила в моем сознании.
Сергей казался гораздо ближе и роднее чем Валентин, который не выпускал меня из своих рук. Впечатанный в моё сердце. Образ, живущий под кожей, живущий в уголках бесчисленных драгоценных воспоминаний. Я была рядом с ним, а он рядом со мной. Он снился, потому что я звала его во снах. Моя душа рвалась к нему, осыпала ласками его тело. В слабой, бело серой дымке между явью и сном, я видела его стоящего рядом. Чувствовала его ладони, губы на себе. А иногда он приходил в сны окровавленный, избитый с печальными глазами. Протягивал ко мне свою ладонь и тихо звал