Похищенная - стр. 22
Аллард появлялся в лаборатории всего несколько раз. Всегда затянутый в лаконичную адмиральскую форму из плотной металлизированной ткани, с закрытым лицом и в перчатках. Словно для него считалось недопустимым показать хотя бы кусочек кожи. И эта скрытность тоже пугала.
Инга встречала его мысленным проклятьем и взглядом, полным ненависти. Она знала, что он постоянно наблюдает за ней, невидимый и беспристрастный. Чувствовала его режущий взгляд, даже когда его самого не было рядом.
Сначала она пыталась воззвать к его разуму, потом к милосердию. Потом к его гордости.
Но он оставался равнодушен и к ее крикам о помощи, и к ее откровенной брани.
- Не стоит сопротивляться, - сказал он ей еще в первый день, глядя, как ее ведут к медбоксу, будто овцу на заклание, - ты сделаешь только хуже. Ты можешь пораниться, а я не хочу, чтобы ты пострадала.
- Так отпусти меня! - закричала она тогда, чувствуя, что вот-вот сорвется в истерику.
Он покачал головой.
Потом, когда она уже лежала в медбоксе, пристегнутая ремнями и не в силах пошевелиться, он нагнулся над ней и несколько бесконечно долгих мгновений вглядывался в ее лицо, будто что-то искал. Инга тогда зажмурилась, потому что видеть над собой нависающее темное нечто вместо человеческого лица было невыносимо.
Она не видела, как он протянул руку, только почувствовала осторожное прикосновение его пальцев - холодных даже через перчатки - к своей щеке.
- Слезы, - пробормотал он, убирая руку. - Жемчужины света. Вы, люди, еще умеете плакать. Это проклятие низших рас и в то же время их привилегия.
Инга открыла глаза и успела увидеть, как он подносит туда, где должны быть губы, палец, на кончике которого блестит прозрачная капелька. И только тогда поняла, что беззвучно плачет.
- Твои слезы соленые, - в тоне мучителя слышалось удивление. - Вы все, люди, такие забавные?
Именно тогда она окончательно поняла, что они с разных планет, из разных миров. И просить его отпустить ее - бесполезно.
***
Говорят, человек такая тварь, что может выжить в любых условиях. Может выдержать любые удары судьбы, любую боль, любые потери. Приспособиться к любым обстоятельствам. Если его собьют с ног – он упадет, но спустя время непременно поднимется. Да, шатаясь от слабости, да, проклиная свою никчемную жизнь… Но будет жить дальше несмотря ни на что, если ему есть, ради чего дышать и встречать новый рассвет.
Человек это вирус, который пытаются уничтожить, а он адаптируется и выживает в любых условиях, когда у него есть цель.
У Инги эта цель была однозначно. Как бы она не пыталась принять окружающую действительность и то, что теперь она клон – это не отменяло материнский инстинкт, который не позволял поверить, что вся прежняя жизнь – всего лишь отголосок чужих воспоминаний.