Похищение Европы - стр. 16

После того как Папа сказал свое веское слово, в Италии почва под ногами стала расползаться жидким киселем не только у немцев и немногочисленных сторонников Муссолини, но и у короля с маршалом Бадольо, тем более что в этом уравнении присутствовала еще и наша переменная. Когда сегодня на рассвете итальянское командование попыталось вступить в переговоры с адмиралом Ларионовым, требуя отменить десантные операции в Бари и Бриндизи (апеллируя к тому, что Италия теперь нейтральная страна), ответ командующего Черноморским флотом можно было выбивать бронзой по граниту. «У меня есть приказ командование на проведение операции, – сказал он, – а значит, высадка состоится при любых условиях. Мне будет наплевать, даже если вы прямо сейчас признаете свое поражение и объявите о безоговорочной капитуляции. Впрочем, если хотите быть нейтральными, то не провоцируйте наши высаживающиеся войска на открытие огня – и все останутся живы. Могу вам обещать, что мы не будем атаковать те итальянские части, которые не окажут нам никакого сопротивления. Мы воюем не Италией и ее народом, а с Гитлером и его пособником Муссолини».

В результате артподготовку при высадке отменили, и мы десантировались в город Бари прямо на водолетах, при полном параде. А уж сбежавшиеся поглазеть на это зрелище итальянские зеваки явно не располагали к ведению боевых действий. И ведь точно: в нашу сторону не выстрелила не то что ни одна береговая батарея – в городе даже не нашлось нескольких отморозков с винтовками, которые могли бы обстрелять высаживающийся десант… Очевидно, итальянская военщина вполне серьезно восприняла предупреждение адмирала Ларионова и не желала обрушить на свою голову неприятности летального характера. А может быть, все дело в том, что после того как на итальянскую землю ступил сапог советского солдата, тут, в Бари, уже никто и никак не выполнял приказов, поступающих от королевского правительства маршала Бадольо. На русско-итальянском жаргоне такое явление описывается словом «пофигизмо». Рим может отдать хоть тысячу приказов, но на местах не выполнят ни один.

Впрочем, встреча нашего десанта быстро переросла в импровизированный итальянский народный праздник – карнавал. По первому ощущению, это помесь первомайской демонстрации с цирковым театрализованным представлением. Сказать честно, я в таком мероприятии участвовал впервые. В толпе окружившего нас народа откуда-то появились красные флаги; люди пели, плясали и веселились от всей души: ведь вздумай Гитлер ввести в Италию свои войска, чтобы бросать итальянцев на жертвенные алтари – и итальянская армия ничем не сможет ему помешать. Люди, стихийно вышедшие на улицы, понимают, что высадившаяся в Италии Красная Армия – их единственная защита от наползающего с севера, со стороны Германии, ужаса людоедского сатанизма. Итальянская армия не продержится против озверевших эсесовцев и нескольких часов, а победоносные и закаленные в боях советские войска являются гарантией того, что вражеское нашествие будет отбито, а население Италии спасено. Поэтому повсюду в народе слышны выкрики «Viva Stalin, viva la gloriosa Armata Rossa, viva la grande Russia Sovietica». Мои парни – в ладной опрятной десантной форме нового образца, мускулистые, подтянутые и белозубые, при этом увешанные орудиями ратного труда – пользуются у знойных итальянок бешеной популярностью. Тут, если девушка кричит вам: «Кобелино!» – это значит не то, что можно подумать, а всего лишь комплимент: «Какой красавчик!».