Погружение. Поэтический дневник - стр. 2
И, наконец, еще один, личностный пласт, который вообще-то в этом повествовании самый главный. И он совсем не «наконец», а присутствует с самого начала, с первых страниц книги – дотошно изученная биография гения, явленного еще до рождения, трагической историей любви родителей, непризнания, остервенелого злоязычия и стойкого становления мальчика, очень быстро ставшего мужчиной.
Сразу спешу заметить: нет никакого чередования этих пластов, они туго свиты в единый повествовательный жгут, вполне себе сопрягаются, уступая в нужный момент место один – другому. А уж повествование о Мише – Михаиле – Михаиле Александровиче, вплетаясь самой яркой, красной нитью в этот рассказ, поражает особой тональностью. Тут Прилепин может быть и сентиментально-нежным, и едко-насмешливым, и суровым, но вот что важно: он всегда с Шолоховым СОВПАДАЕТ! И когда тот добивается встречи со Сталиным, и когда бьется за освобождение своих друзей из застенков НКВД, и когда громит писательский бомонд с трибуны.
Я сознательно не привожу ни фактов, ни цитат, ни откровений, боясь лишить вас читательского удовольствия, роман на вполне эксклюзивные свидетельства чрезвычайно богат. Еще до того, как я начала читать «Незаконного», я призналась, что Шолохов был мне по романам знаком, но особой личной причастности я к этому писателю не чувствовала. И вот теперь он мне стал больше чем родным, не умру, пока не перечитаю и «Донские рассказы», и «Тихий Дон» и вообще всё написанное, я у него в большом долгу.
Оправдываю себя только тем, что когда эти книги взахлеб читала вся страна и лихорадочно переводила на все языки заграница, я была мала и глупа. Помнила фильмы и казалось, что этого достаточно. Но теперь я должна просмаковать эту глыбищу по слову, во всей её девственной красоте. Вот что со мной сделал Захар Прилепин.
Книгу его надо обязательно читать – она не только открывает многие темные страницы в истории советской литературы (чего стоит только Нобелевка Пастернаку и Шолохову!), не только умно и сильно расставляет исторические акценты (в частности, на венгерской и чехословацкой страницах), но она и актуальна. Особенно в свете нашей СВО на Украине. Кроме того, что Прилепин великолепный писатель, он еще и превосходный публицист.
Совсем не хотела говорить о сплетнях вокруг «Тихого Дона», который якобы в рукописном варианте совсем юный Шолохов нашел в подсумке белогвардейского офицера, да и выдал за своё. По этому поводу заключение сделала весьма авторитетная комиссия сразу после того, как эту поганую сплетню запустили клубившиеся вокруг Шолохова враги. Камня на камне на ней не оставили еще в 30-е годы. Но уже позже с подачи уязвленного Солженицына, эту пакость вновь вытащили на свет.