Погребенный великан - стр. 4
– Я тоже не помню такой женщины, – сказала Беатриса, когда он однажды вечером заговорил с ней об этом. – Может быть, Аксель, ты намечтал ее себе для собственной нужды, хотя у тебя под боком жена, чья спина будет попрямее твоей.
Разговор этот случился прошлой осенью, и супруги лежали рядом на кровати в кромешной тьме, слушая, как по их кровле барабанит дождь.
– Верно, ты с годами почти не постарела, принцесса. Но та женщина – никакая не выдумка, и ты сама ее вспомнишь, если чуть призадумаешься. Не далее как месяц тому назад она стояла у нашей двери, добрая душа, и спрашивала, не принести ли нам чего. Ты точно это помнишь.
– Но с чего это ей вздумалось что-нибудь нам принести? Она что, нам родня?
– Не думаю, принцесса. Она просто была добра. Ты не можешь не помнить. Она часто подходила к нашей двери спросить, не замерзли ли мы и не голодны ли.
– А почему она именно к нам приставала со своей добротой?
– Я сам тогда об этом подумал, принцесса. Помнится, я говорил себе: вот женщина, чья забота – лечить больных, а ведь наше с тобой здоровье ничуть не хуже, чем у любого из деревни. Может, поговаривают о приближении чумы, и она пришла нас осмотреть? Но выяснилось, что никакой чумы нет и в помине и что она просто была к нам добра. Сейчас, когда мы заговорили о ней, мне вспоминается еще больше. Она стояла вон там и говорила, чтобы мы не обращали внимания на то, как дети нас обзывают. Вот и все. И с тех пор мы больше ее не видели.
– Эта рыжеволосая женщина не просто плод твоих снов, Аксель, она к тому же дура, потому что ее волнуют дети да детские забавы.
– Именно так я тогда и подумал, принцесса. Какой вред могут причинить нам дети, которые всего лишь укрылись от бушующей за стеной непогоды. Я сказал ей, что мы даже не обратили на них внимания, но она все повторяла то же самое. И еще я помню, как она жалела, что нам приходится коротать ночи без свечи.
– Если это создание пожалело нас за то, что у нас нет свечи, – ответила Беатриса, – по крайней мере, она хоть в чем-то оказалась права. Какое оскорбление лишать нас свечи в такие темные ночи, когда руки у нас ничуть не слабее, чем у любого другого. И это при том, что некоторые из тех, у кого свечи есть, валяются каждую ночь пьяные от сидра, или у них есть дети, которые частенько устраивают кавардак. Но свечу-то забрали у нас, и теперь я едва вижу твой силуэт, Аксель, хоть ты и сидишь прямо рядом со мной.
– Никто не хотел оскорбить нас, принцесса. Так уж все устроено с начала начал, вот и все.
– По крайней мере, не только женщине из твоего сна кажется странным, что у нас забрали свечу. Вчера или позавчера, не помню точно, я ходила на реку и прошла мимо прачек, которые говорили – можешь поверить, я слышала их разговор, когда они думали, что я уже далеко, – какой это позор, что такие достойные супруги, как мы, вынуждены каждую ночь сидеть в темноте. Так что не только приснившаяся тебе женщина так думает.