Погребенные. Легенда о Маат - стр. 42
Что-то, что я смогла объяснить лишь многим позже, случилось с моим телом и сознанием в тот момент, когда Габриэль приподнял руку и у кончиков его пальцев образовалась чёрная брешь. До того момента, как он вернётся на землю, оставалось меньше секунды. Меньше половины секунды. Человеческое тело Аники Ришар не умело двигаться с такой скоростью. У меня не было силы и времени, чтобы закричать. Не было ни единого шанса…
Но он остановился, когда поглотившее меня отчаяние преодолело расстояние между нами и вгрызлось в него зубами. Рука Габриэля замерла, а разрыв в материи, через который он должен был уйти от меня навсегда, так и не успел утянуть его за собой.
Я была быстрее.
Моя боль была сильнее. И она поглотила не только его. Она поглотила меня.
Я не отдавала себе отчёта в том, что делала, когда Габриэль вцепился руками в голову и протяжно взвыл. Я совсем не понимала, не контролировала боль, которую ему причиняла.
– Что ты делаешь? – Он протянул руку в мою сторону, пытаясь схватить, но не удержался и рухнул на колени. – Маат…
Здесь, в его воспоминаниях, был запечатлён каждый миг таинственного прошлого…
Люди не имели власти над своими судьбами – их решали мы, боги. Но и мы не славились выбором жизненного пути. Источник наделял нас силой, в которой нуждался мир людей и богов в тот или иной период времени.
Моей силой был огонь. Я обуздал стихию раньше, чем научился ходить, но это было лишь началом пути. Люди и боги научились добывать огонь примитивными способами. Моя задача заключалась в чём-то другом, и мне предстояло разобраться с этим под чутким руководством старшего брата Хапи и Анубиса.
– Как я принимаю решение, куда отправится душа человека на Суде? – спросил Анубис.
Мы сидели на балконе его покоев. Западная часть дворца выходила на каменистую пустыню и врата Тота, через которые после Суда душа проделывала путь к полям Иалу, где обретала вечный покой. Комната Анубиса была единственной в этой части дворца. Никто, кроме Осириса, не мог прийти и увидеть это место без позволения Анубиса.
– Весы… э-э-э… грехи и… – Я не спал так долго, что с трудом ворочал языком и повторял заученную из свитков информацию.
Грозный, жестокий профиль Анубиса тронула снисходительная усмешка. Уроки с ним нравились мне гораздо больше, чем с Хапи. Хапи требовал дисциплины, изнуряя меня тренировками. Анубис имел свою тактику: мы просто разговаривали, ели фрукты и пили вино.
– Если бы всё было так, как описано в свитках, подлецы попадали бы в Иалу, в то время как действительно хорошие люди предавались забвению без шанса на продолжение жизни, – поучительно заявил Анубис.