Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей - стр. 14
Она проживет дольше, чем я. Хотелось бы, чтобы вы поладили.
Джон-Грейди промолчал.
Если бы не она, я бы тогда не выжил, не сидел бы сейчас с тобой… Там, в Коти, в японском лагере, я мысленно разговаривал с ней часами… Внушил себе, будто она из тех, кто может все. Рассказывал ей о других ребятах, которые, как мне казалось, не выстоят, и просил ее молиться за них. Кое-кому удалось выжить. Конечно, я тогда был сильно не в себе. Какое-то время, во всяком случае. Но если бы не она, и я бы тоже не выжил… Черта с два там выживешь. Но об этом я никому никогда не говорил. Она даже и не догадывается об этом.
Сын молча ел. За окнами темнело. Отец пил кофе. Они ждали Артуро, который должен был приехать на грузовике. Напоследок отец сказал, что эта страна никогда не будет такой, как прежде.
Люди потеряли чувство безопасности. Мы как команчи двести лет назад. Нам неизвестно, что случится завтра, кто тут будет всем заправлять. Мы даже не знаем, какого цвета кожа будет у этих ребят…
Ночь выдалась почти теплая. Он и Ролинс улеглись прямо на шоссе, чтобы погреться о еще теплый асфальт. Они смотрели, как с крутого ската небесной тверди срываются звезды. Где-то в отдалении хлопнули дверью. Кто-то что-то крикнул. Койот, жалобно завывавший в горах, вдруг умолк, но потом снова завел свою тоскливую песню.
Это не тебя зовут?
Может, и меня, отозвался Ролинс.
Они лежали на асфальте, раскинув руки и ноги, словно пленники, которых на рассвете должны судить.
Ты сказал своему старику?
Нет, пробормотал Джон-Грейди.
Скажешь?
Зачем?
А когда вам надо съезжать?
Первого июня.
Не хочешь до июня подождать?
А что толку?
Ролинс поставил каблук сапога одной ноги на носок другой:
Мой отец сбежал из дому в пятнадцать лет. Иначе я родился бы в Алабаме.
Ты вообще не родился бы.
Чегой-то вдруг?
Потому что твоя мать родом из Сан-Анджело и он никогда бы с ней не познакомился.
Так познакомился бы с кем-нибудь еще.
И она тоже.
Что ты хочешь этим сказать?
То, что ты не родился бы.
Вот заладил! Значит, я родился бы где-то в другом месте.
Но как?
Как-как… А никак!
Если бы твоя мать родила ребенка от другого мужчины, а твоему отцу родила бы сына другая женщина, кто из этих двоих был бы ты, а?
Никто.
Вот видишь!
Ролинс лежал и молча смотрел на звезды.
И все равно я где-нибудь да родился бы. Может, я выглядел бы не так, как сейчас, но если бы Богу было угодно, чтобы я появился на белый свет, значит я бы все равно родился.
А если бы ему не было угодно, то и не родился бы.
От твоих «если бы» у меня башка болит.
У меня у самого она болит.
Они полежали молча, глядя на звезды.