Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей - стр. 110

Ты сейчас знаешь на кого похож? На енота!

Джон-Грейди криво улыбнулся:

А сам ты на кого похож?

Хрен знает.

Дай бог тут остаться похожим хотя бы на енота.

Я не могу смеяться. Кажется, у меня сломана челюсть.

Да все у тебя нормально.

Ага, ч-черт, буркнул Ролинс.

Видишь того типа? Который стоит и пялится на нас, спросил Джон-Грейди.

Вижу.

Видишь, как таращится?

Вижу.

Знаешь, что я сейчас сделаю?

Понятия не имею.

Я встану, подойду к нему и врежу ему по зубам.

Ни хрена ты не врежешь!

Ну тогда смотри. Я пошел.

А зачем?

Чтобы он не тратил время на дорогу к нам.

К концу третьего дня избиение пошло на убыль. Оба ходили уже полуголые, а у Джона-Грейди, которого ударили носком, набитым камнями, вылетело два зуба, а левый глаз совсем закрылся. Четвертый день оказался воскресеньем, и на деньги Блевинса они купили себе кое-что из одежды, мыла и вымылись под душем. Кроме того, они приобрели банку томатного супа и, нагрев жестянку над свечным огарком, завернули ее в рукав старой рубашки Ролинса. Сев под высокой западной стеной тюрьмы, через которую уже перевалило солнце, они передавали завернутую в ткань банку друг другу.

А что, глядишь, и выкарабкаемся, произнес Ролинс.

Не надо расслабляться. Давай наперед не загадывать.

Сколько, по-твоему, стоит освободиться?

Не знаю. Но, наверное, дорого.

Я тоже так думаю.

Что-то пока от капитановых дружков ни слуху ни духу. Может, они просто ждут, останется от нас что-нибудь, за что есть смысл брать деньги, или нет, сказал Джон-Грейди и протянул банку обратно Ролинсу.

Допивай, отмахнулся тот.

Бери, бери. Там всего-то на один глоток.

Ролинс взял банку, опрокинул остатки в рот, потом налил в нее воды, покрутил, выпил и уставился в пустую жестянку.

Если они думают, что у нас водятся деньги, то почему тогда не держат в приличных условиях? – спросил он.

Не знаю. Они, видать, не заведуют тут распорядком. Их дело принимать арестантов. И выпускать.

Разве что так.

На стенах загорелись прожектора.

Сейчас прогудят отбой, сказал Ролинс.

У нас всего пара минут.

Я и не подозревал, что на земле имеются такие места.

На земле имеется все, что угодно.

Это точно, кивнул Ролинс.

Где-то далеко, в пустыне, шел дождь. Ветер, что дул оттуда, доносил запах креозотов. В маленьком шлакоблочном домике, выстроенном в углу двора, загорелся свет. Там, словно сатрап в изгнании, жил какой-то состоятельный узник с поваром и телохранителем. За сетчатой дверью строения мелькнула фигура. Над крышей была натянута веревка, на которой, словно государственные флаги, тихо полоскались на ветерке выстиранные вещички хозяина. Ролинс кивнул на домик: