Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II - стр. 25
В 1262 году хан Берке вызвал Александра в Сарай. Поездка в это «осиное гнездо» всегда таила в себе смертельную опасность, но отказ от нее расценивался как неповиновение и мог вызвать самое жестокое нашествие ордынских полчищ. Скрепя сердце Александр выехал по уже знакомому маршруту. Он знал, что Берке будет требовать дополнительной людской дани для участия в войне с иранским ханом Хулагу, и намеревался защищать интересы Руси. Кроме того, он хотел просить хана об облегчении дани и передачи права ее сбора русскому князю…
Берке не прощал даже малейшей непокорности. Целый год продержал он русского князя в Сарае. Ездил Александр по стойбищам и кочевьям, ожидая в любой момент либо удара кривой татарской сабли, либо отравленного блюда на своем столе. Вскоре он заболел. Хан видел, что здоровье князя ухудшается с каждым днем, и отпустил его домой. 14 ноября 1263 года Александр умер в укрепленной им крепости Городце. Современники считали, что он был отравлен по приказанию Берке. Ему было только сорок три года. Русь лишилась своего талантливого руководителя.
Народ оплакивал кончину великого князя. Пожалуй, лучше всех выразил эти чувства слуга и соратник Александра Невского: «О горе тебе, бедный человече! Како можеши написати кончину господина своего! Как не упадета ти зеници вкупе со слезами! Како же не урвется сердце твое от корения!»
«Честная смерть лучше позора»
Дмитрий Донской и охрана границ Русского государства
В один из пасмурных ноябрьских дней 1368 года восемнадцатилетний великий князь Московский Дмитрий Иванович стоял у бойницы башни Кремля, униженный и потрясенный. Всюду, куда достигал его взгляд, виднелись толпы литовцев в шлемах и кольчугах, с длинными копьями в руках. Вели себя они словно дикари: разводили костры, резали скот, жарили мясо, тащили все, что попадало под руку. Горел посад, и клубы черного дыма поднимались до самого неба, затянутого серыми облаками. Литовцы так плотно обложили Кремль, что казалось, незамеченной не проскочит даже мышь. У центральных ворот – горделивый литовский князь Ольгерд. Подбоченясь, сверкая доспехами, он долго гарцевал на рыжем статном жеребце, высматривая Дмитрия. Ему хотелось посмеяться над ним, насладиться его беспомощностью и унижением.
Молодой князь, сдерживая себя, стоял молча и неподвижно. Он прижимался разгоряченным лбом к холодному камню башни и немного успокаивался. Ему было горько и обидно. Вторжение литовцев оказалось для него совершенно внезапным, и он не успел собрать войско. Пришлось запереться в каменных стенах Кремля, строительство которых завершили всего за несколько недель до нападения. «Конечно, – размышлял он, – Ольгерду не взять Кремля, да и не простоять долго в осаде. Скоро ударят морозы, выпадут снега – и он уйдет домой. Мне же надо наладить охрану границы, чтобы такое больше не повторилось».