Пограничье - стр. 40
Гостиницы на пограничном переходе не было, но я, если честно, радовалась и тому, что нас разместили в казарме. Нет, сначала-то я отказывалась, надеясь, что Павлик исчез ненадолго, но потом дежурный офицер, расстроенно покрутив жемчужную сережку в бледном ухе, сообщил:
– Леди, вам все-таки стоит перебраться в тепло. Говорят, ночь будет холодная, а у вас повозка отсырела...
– Ночь? – я растерялась. – Откровенно говоря, мы надеялись заночевать уже...
Офицер вздохнул грустно и покачал головой.
– Не получится.
А потом непонятно пояснил:
– Сомневаюсь, что Павликан Ирокезович сможет быстро освободиться... Я бы вас отпустил, мне-то что?.. Но они же четкое приказание отдали: никуда вас не отпускать.
Как будто мне было дело до какого-то их начальства, которому я непонятно зачем понадобилась. И что значит, не отпускать?
– Я нарушила какой-то закон? – поскандалить захотелось со страшной силой. Ну, просто холодно, мокро, Оливка капризничает, Павлика утянули куда-то, а Афиноген сам умчался следом за ним. И еще офицер этот со своим начальством. Заботливого из себя строит... Одни убытки от этих мужиков!
– Пресветлая мать! Нет, конечно... Причем тут закон? Но просто ведь вот... – неопределенно махнул рукой и носом шмыгнул.
Вот так и получилось, что мы нашей маленькой чисто женской компанией – я, Оливка и Зойка – встали на довольствие в пограничной эльфийской казарме.
В первую ночь капризничали все: ребенок, коза и даже я. И если первых можно было простить, то мне не было оправдания. Я лежала на кровати, уставившись в потолок и слушала, о чем говорят местные жители. И разговоры их уж точно не прибавили им в моих глазах бонусов. Им в частности, и всему мужскому населению обоих миров в принципе.
Поначалу, перемежая речь гнусными смешками и унизительными комментариями, они с бегемотской грацией и со слоновьей деликатностью прошлись по моей внешности. Обсудили улетную жопу, знатные дойки и про блядское платье не забыли. Я даже специально встала, не поленилась, сбегала в умывальную комнату к зеркалу, чтобы убедиться, что на мне все то же папино платье, синее, в мелкую полоску, с высоким горлом, без декольте и разрезов.
Извращенцы! Обычное платье! Ничего в нем такого. Я вообще никогда ничего такого не надеваю. Вернулась в комнату расстроенная и злая. И еще было противно, потому что злилась я не на этих дураков из соседней комнаты, а на себя.
Пока я бегала, таможенники закончили с душещипательным обсуждением моей внешности и перешли к предположениям на тему "прет ли ее Жмуль". Я сначала растерялась, соображая, кто такой Жмуль, и почему, по мнению остроухих, я должна состоять с ним в интимных отношениях, но потом сообразила, что Жмулем они обзывали Павлика. Странная кличка, но кто их поймет, этих мужиков...