Поговори со мной, мама - стр. 2

Сергей вернулся из армии, устроился на работу слесарем в строительно-монтажное управление. Мама с папой нашли съемную квартиру и съехали от родителей. Жизнь шла своим чередом. Почти сразу же после переезда отец начал пить. «При родителях он себе этого не позволял, а теперь стал хозяином. Мужем», – рассказывает мама.

В то время вошли в моду дачи, и отец ездил шабашить на выходные к своему начальнику на участок. Денег с шабашки почему-то не приносил, зато возвращался всегда пьяным. Мама не знала, как себя вести, а спрашивать у родителей было не принято. Иногда пыталась вразумить отца, но не всегда делала это правильно. «Сюсюкать, – говорит, – сил не было. Хотя контры были не все время: если отец не выпивал – был нормальным человеком».

Когда мама забеременела во второй раз, мои бабушки с дедушками стали ее отговаривать рожать. Не давали прохода, настаивали на аборте. Бабушка в то время уже работала в роддоме и была организатором подобных операций. Но отец был не против еще одного малыша. Мама думает, что он вообще не вполне понимал, какая это ответственность. Давлению родственников она не поддалась и родила второго – Максима.

Правда, переносила его на десять дней. Максим родился весом всего два килограмма восемьсот граммов, был очень худеньким и вытянутым. Пальцы длиннющие, как у пианиста. Родня малыша приняла, иногда смеялась над ним, но вроде по-доброму. В полгода Максим вместо того, чтобы садиться, внезапно начал сразу пытаться вставать. Ребенку поставили диагноз – гипертонус. Вслед за этим врачи стали запугивать, что это может повлиять на его умственные способности. Брату назначали массаж и лечение. Мама считает, что все эти неприятные разговоры с бабушками и принуждение к аборту могли повлиять на развитие плода, будто заложили в него программу на уничтожение.

Мое рождение родителями тоже не планировалось. Но когда узнали, на этот раз никому говорить о беременности не стали. Тайна получилась долгой, меня скрывали до седьмого месяца, пока живот не стал совсем очевидным.

Я от братьев отличалась, при пеленании требовала к себе особого подхода. Старших детей мама заворачивала резкими движениями, быстрее-быстрее. Я же такого отношения к себе не терпела: морщилась и начинала всхлипывать. Мама умилялась – девчонка.

Папа, со слов мамы, был к нам почти равнодушен, продолжал пропадать на пьянках. И однажды, когда Смолин вернулся с очередных посиделок, мама его не впустила. Он тогда залез через соседский балкон, выбил балконную дверь и зарядил ей кулаком в лицо. Мама вызвала милицию и написала заявление. Но через некоторое время простила отца и заявление забрала. Стычки продолжались, рукоприкладство тоже. Мама начала его бояться.