Поголовная радость - стр. 5

Но, конечно, не с давних времён.

Появлялись бичи из подвала

И частично блатная шпана.

В миг опасности их выдавала

За троюродных братьев она.

Часто прятала их, где возможно,

Под кроватью, за печкой, в шкафу…

В общем, очень была осторожной.

Ведь она не владела кун-фу.

Милый юноша сердцем ей верил,

Как воспитанный, честный пацан.

Но однажды он, стоя за дверью,

Через щель обнаружил обман.

Удивился, но, правда, не слишком,

Но спросил он: «Ну, что за дела?».

Улыбнулась лукаво мартышка

И гранатой его взорвала.

Утвержденье нисколько не ново:

Обезьянки прекрасны у нас.

Но они без устройства взрывного.

Симпатичнее в несколько раз.

* * *

В павильоне, на телеканале,

От которого разум кульком,

Восторгаются дружно канальи

Существующим бардаком.

В жизни мрачной желается смеха,

Пусть улыбкою станет оскал.

Господа из потешного цеха

В королевстве разбитых зеркал.

Дифирамбы и громкие оды…

Наилучшая из клоунад.

Юмористы в кошмарные годы

Дружным бредом народ веселят.

Это нужно и видеть, и слышать,

Тупость лживых украсит наш быт.

Дикий юмор, срывающий крыши,

Для разбойничьей власти – не стыд.

Не придумать подобных комедий

Жизнь сама чудеса выдаёт.

Свора купленных в пакостном бреде

За монетки поносит народ.

Очень вовремя, как бы, прозрели

Да не просто софисты. Шуты.

Не просты соловьиные трели

В днях дешёвой, блатной суеты.

Смех-то смехом, но времени – дело,

А потехе, как водиться, час.

Как бы телебратва ни потела,

Людям добрым ворьё – не указ.

Сколько страсти, волнений, эмоций,

Ложных истин на лживых губах…

Но Отчизна не просто смеётся,

Пробуждается разум в рабах.

* * *

Когда стоит у власти богодул,

Творец довольно хрупких околесиц,

Мы начинаем верить в ерунду

В незыблемость смешных стеклянных лестниц.

Становимся мишенью мощных бед,

Придуркам доверяя на Ютубе,

И чудится кромешной голытьбе,

Что каждый нищий ходит в царской шубе.

Изрядно там и умников лихих,

Готовых шило поменять на мыло,

С призывом разлюбить бояр плохих,

А добрых обожать. Смешно, но мило.

Нас учит жизни зарубежный хлам,

Советы их давно сродни приказам.

Сидели бы, как мыши, по углам

И не гордились страшною проказой.

В помойной яме иллюзорных благ

С подачи богодула и прохвоста

Позорно прославляется бардак

И вместо городов встают погосты.

Сам чёрт снимает мерзкий кинофильм,

Создав из серой пустоты интригу.

Десятки миллионов простофиль

Легли под богодула и барыгу.

Свирепствуют двуногие мешки,

Наполненные мусором до края,

Присвоив и вершки, и корешки.

Но их не пощадит земля сырая.

Не обойдёт их неуёмный страх,

Ведь ведают, что их дела паскудны.

Останется навеки прахом прах…

Ничтожен блеф, что черти не подсудны.