Поглощенные туманом - стр. 41

– Мими, сколько раз говорила, нельзя без спросу заходить в чужие комнаты!

Внучка фыркает и возвращается к урокам:

– Я спрашивала. И не виновата, что мне не ответили.

– Не ругайте ее, Люса, все в порядке. Я по себе знаю, насколько сильно любопытство. Особенно детское.

Женщина смеется грудным хриплым голосом:

– Это заметно. Мими, хватит дуться. Ника покажет фотографии, как только сделает. Иди, детка, посиди с нами.

Девочка задумчиво грызет карандаш, а потом решительно отодвигает тетради в сторону.

– Только я хочу банановое пирожное, которое ты приготовила на завтрак, – заявляет она и садится за стол напротив Ники.

– Это шантаж, – бурчит Люса, но пирожное достает.

Впервые Ника видит на лице Мими искреннюю улыбку, без примеси ехидства и презрения. Она сразу становится моложе, и уже сложно дать ей даже четырнадцать лет.

– Как прогулка? – сладкое благотворно влияет на девочку.

Пахнет ванилью, бананами и травяным чаем. Ника мысленно прокручивает в голове прошедший день. И пленка воспоминаний заедает на кадре с журналистом. С какой яростью он припечатал газету к машине графа. С каким испугом смотрел на Нику.

«Итальянский Потрошитель убивал только иностранок».

Фраза Стефано бьет молотом по затылку, и тихий звон раздается в ушах.

– Это правда, что все жертвы маньяка были иностранками?

От неожиданности Люса закашливается:

– У вас есть другие темы для разговора?! – хрипит она и грозно смотрит на Нику с Мими. – Одна весь день носилась с газетой как ненормальная. Другую тоже ничего не интересует.

– Кажется, да, – игнорируя бабушку, отвечает Мими. – Сеньор Росси что‑то рассказывал?

– Встретили журналиста. Он был весьма… эксцентричен. – Ника с трудом подбирает слова.

Она задумчиво помешивает ложкой чай. В России она не иностранка. И в любой другой стране тоже чувствует себя своей. Но в Италии это слово привязывается к ней как липкая лента для мух. И каждый раз несет смертельную опасность.