Погашенная луна. Повесть - стр. 7
Наталья Алексеевна закрыла лицо руками, покачивая головой, потом протянула руки к нему, восклицая:
– Боже мой! Боже мой! Проклятая война, проклятая революция! Да, будь оно всё неладно! Давай уедем отсюда, в Париж, в Вену, куда угодно, только подальше от войны!
– Я был там, за границей. Ничего хорошего нет, ни в Вене, ни в Париже. Можно сбежать от войны, но не сбежишь от себя, от долга перед Родиной. Я приехал, чтобы сражаться с большевиками.
– Я думала, ты приехал к нам! Сколько можно воевать?! Кому нужна эта бессмысленная война?!
– Я буду воевать с большевиками для того, чтобы мы с тобой могли жить, как прежде.
– Как прежде?! Да ничего уже не будет, как прежде! Ты посмотри, что делается вокруг!
– Все зависит от нас, от Русской армии, одолеем большевиков и будем жить, как прежде.
Сегодня всё было, как прежде: и теплая постель, и жена, и сын, и дыхание, и голос, от которого он отвык за годы войны и скитаний, – но продолжалось это только до утра. А утром снова была война. Он ушёл, и ни он, ни Наталья Алексеевна не знали, придётся ли им свидеться ещё в этой жизни.
Встретив штабс-капитана Краснова в штабе армии, генерал Врангель сказал ему:
– Деникин подал в отставку, я назначен главнокомандующим Русской армии. Как семья?
– По нынешним временам, можно сказать, неплохо. Живут не хуже других. Главное – живы.
– Семье поможем. А вот Вам нескоро придется их снова увидеть. Вы ведь разведчик, Вы не нужны мне на передовой, Вы нужны там, за линией фронта.
– Я готов ко всему, Петр Николаевич. Но внедрение разведчика – непростой процесс. У Вас есть для меня легенда?
– Легенда есть. Год назад, при попытке перейти линию фронта задержан поручик Макаров. Бежал из немецкого плена. Содержался в лагере Ингольштадта, где находился и подпоручик Тухачевский. Сейчас этот подпоручик командует армией. Его имя может помочь обрести доверие.
– Ингольштадт, – задумчиво произнёс Андрей Николаевич, – помню этот город на берегу Дуная.
– Приходилось там бывать?
Глава 2
Андрей Николаевич вспомнил, как из Австрии, где дислоцировалась четвёртая армия, его направили в Ингольдштадт, сопровождать группу русских военнопленных. Служил он тогда в штабе генерала Ауффенберга, под именем оберлейтенанта Генриха Зольднера. Не рассчитывал оберлейтенант Зольднер надолго задерживаться в этом городе. Доставив в крепость пленных, он уже собирался в обратный путь, но офицер, принявший русских, сказал, что с Зольднером хочет побеседовать Карл Хаусдорф1. Это имя ничего Генриху не говорило. Под штатским костюмом высокого стройного незнакомца с орлиным носом и жёсткими усами угадывалась фигура военного: выправка, походка, жесты – всё говорило о том, что преподаватель университета, каковым представился он Зольднеру, или в недавнем прошлом или в настоящем кадровый офицер. Принял он Генриха не в кабинете, а встретил в парке крепости, и предложив прогуляться по усыпанным увядающей желтой листвой аллеям, спросил: