Размер шрифта
-
+
Поэзия на европейских языках в переводах Андрея Пустогарова - стр. 14
в Шарлевиле ведь есть электрическое освещение).
Rimbe de Noel
Письмо незнакомке напротив
Тюль, штора, ставни – и больше ничего, что смогло бы,
Мадам, заслонить меня от вашего глядящего из темноты
глаза циклопа. Он следит за моим длинным голым туловищем —
за этой подделкой под лежачую надгробную статую,
подточенную невоздержанностью, за упавшим без чувств
перед вашим балконом, где сушится нижнее белье монашки,
спускающей гончую свору, – ядовитые цветы для одинокого,
которого смерть сводит с ума, возбуждает, потрошит в ночи,
наглухо приклепывает к вашим белым бедрам.
Lettre a l`inconnue d`en face
Герцогская ярмарка
О, дни дождя и поста,
забегаловка открыта для поэтов,
всплакнувших, что море ушло
за вечный этернит[3] и шифер.
Позволь, схожу быстро
за солнцами, что пьяней, чем
игрушечный этот Восток под голубыми
тентами рынка, позволь, вгрызусь в лазурь,
чтоб, будто ангел с глазами варвара,
cделав круг, принять внутрь
головокружительный алкоголь Гесперид.
Ducasse ducale
С немецкого
Райнер Мария Рильке
Готфрид Бенн
Бертольт Брехт
Пауль Целан
Райнер Мария Рильке
(1875–1926)
«Свет серебристый снежной ночи…»
Свет серебристый снежной ночи.
Раскинувшись, пространство спит в тиши,
лишь боль моя одна уснуть не хочет,
боль в одинокой глубине души.
– Но почему душа в молчании застыла,
в ночь почему не изольешь ты душу?
– Она бы звезды погасила,
когда бы вырвалась наружу.
Im Schoß der silberhellen Schneenacht
«Когда все звуки, как трава…»
Когда все звуки, как трава,
засохли средь бескрайней немоты,
то звезды эти все – слова
для той единственной на свете темноты.
Wenn längst der letzte Laut verdorrte
Осень
Паденье листьев – облетают будто
далекие небесные сады.
Все падает вокруг без исключенья.
И прочь от звезд средь темной пустоты
планеты продолжается паденье.
Оно всё пропитало глубоко.
Всё норовит прервать на полуслове.
Но есть Один, кто нежно и легко
в своих руках паденье остановит.
Herbst
«Огнем багряным барбарис объят…»
Огнем багряным барбарис объят,
чуть дышат астры старые в саду.
Кто в эти дни не сделался богат,
тому с собой уже не быть в ладу.
И кто глаза свои закрыть не хочет,
чтоб перед ним из мрака не возник
рой привидений, что восстанут к ночи,
тот уже в прошлом нынче, как старик.
И не придет никто, и завтра не настанет —
его теперь обманет день любой.
И сам Господь тогда, как камень, тянет
его глубоко в бездну за собой.
Jetzt reifen schon die roten Berberitzen
Гость
Кто это – гость? Порою гостем к вам
входил я, как из времени другого.
Ведь в каждом госте – древняя основа,
он часть того, чего не знает сам.
Приходит и уходит гость в свой срок.
Страница 14