Поезд. Повести и рассказы о любви - стр. 4
Я почувствовал, что раздутый от гордости и возбуждения член тоже стал извергать в нее свою продукцию, и сильнее не только обнял ее, но буквально вдавился в нее членом. Давил ее таз в свой пах обеими ладонями. Всплеск за всплеском происходили «выстрелы» внутрь женского чрева живородящим мужским содержимым.
По окончании мы оба замерли, тесно прижавшись друг к другу.
В дверь раздался стук.
– Проводник, а можно… – и кто-то что-то стал невнятно говорить сквозь закрытую дверь.
Катя вскочила с меня, быстро одела какой-то длинный халат, вжикнула застегиваемым замком-молнией и выскочила в коридор. Я так и не встал. Только прислушивался к тому, как из члена выделилась еще капелька «мужской жидкости» и стала стекать по внутренней поверхности бедра на постель подо мной.
– Что там? – спросил я вошедшую Катю.
– Огоньку искал. Я когда-то поняла, что лучше иметь свой коробок спичек, чем такой полуночный курильщик полвагона разбудит.
Она медленно снимала халат, словно показывая мне свое тело в свете пробегающих фонарных отблесков и давая им полюбоваться. Я встал, подошел к ней со спины и обнял двумя руками. Дамочка почувствовала меня всем телом и вжалась в меня своими ягодицами. Мы оба почувствовали, как стал просыпаться член и тянуться к ее щелке. Я развернул ее в койке, поставил в коленно-локтевую позу и занял место позади. Катя не сопротивлялась, а всячески помогала мне и слушалась моих безмолвных команд. Уже в этой позе она приняла внутрь напрягшийся член и постаралась снова на него насадиться на всю длину. Ну, или на всю глубину, – с какой стороны посмотреть.
В таком положении покачивания вагона стали заметны. Нас раскачивало в разные стороны, но мы не давали этим толчкам рассоединить нас. Мы делали сначала свои встречные толчки с глубоким проникновением, потом несколько раздвигались, удерживаемые моими руками, а потом снова делали сильные встречные толчки. Наслаждение ее телом длилось, как мне казалось, бесконечно, но в то же время закончилось непозволительно быстро. Сначала зарычала в подушку Катя, потом я ускорил свои движения внутри нее и тоже рыкнул, кончая. Я откинулся на койку и прижался спиной к прохладной стенке. Катя повалилась на бок тоже спиной к стене. Мы оба тяжело дышали, остывая от происшедшего.
– Катя, я пойду к себе в купе.
– Останься до конца дороги.
– Я бы это очень-очень хотел. Но мне надо хотя бы пару часов поспать. Меня ожидает трудный день. Будет много серьезной работы.
– Хорошо, иди. Спасибо тебе.
– И тебе спасибо.
Когда я уже выходил в толпе людей из вагона, катя стояла на перроне. Мы попрощались одними глазами. А о чем говорить? Ночью я не хотел рассказывать, что тоже остался один. Что тоже еду в неизвестность. Что не смогу ее ни временно, ни постоянно приютить.