Поезд до Дублина - стр. 16
Крыс флегматично повёл носом и зажевал зёрнышко, однако, заметив, что я потянулась к дверце клетки, внезапно оживился. Но едва подушечки моих пальцев огладили выступающую задвижку, плотный, пропитанный природным запахом сарайный воздух как будто тряхнуло судорогой.
– Не трогай! – резковатый детский голосок с входной двери заставил меня дёрнуть головой в сторону звука и резко, прыжком, подняться на ноги.
По дощатому полу простукали не впору большие, видимо, родительские галоши и в нерешительности остановились прямо передо мной. Это оказалась маленькая, примерно моего возраста, девчушка, из-под ярко-рыжих волосиков которой на меня глядели два сверкающих в полутьме светлых глаза. Она была ни капли не похожа на мать, а нос её, довольно большой, усыпанный веснушками, словно солнышко его миллион раз поцеловало, точь-в-точь как у Грейди, чуть-чуть подрагивал, и это выдавало тот факт, что девчонка всё же меня побаивается.
«Сирша», – промелькнуло в голове.
– Не трогай,– ещё раз с деланной твёрдостью произнесла рыжая, но голос её предательски сорвался. – Это мой.
Я чуть было не взвилась к пололку от такой наглости – вот ещё, мелочь какая-то, а приказывает. Да какое она имеет право?
– Пфуф, – максимально высокомерно фыркнула я. – Это ещё почему? Ты что, тут самая главная?
– Да, главнее меня только мама и бабушка, – осклабилась та. – А ты только в гости пришла, так что должна меня слушаться.
Глаза мои от злости начали медленно закатываться под череп. «И мама сказала мне с ней дружить? Она с ума, что ли, сошла? – я мысленно выразила горячее возмущение. – Да я лучше червя съем, чем стану с этой гадюкой общаться!»
– Ещё чего! Слизняки в саду будут тебя слушаться, а я вот захочу – и хоть прямо сейчас палец в клетку просуну, – почему-то мне жгуче захотелось заявить Сирше о своей независимости, и как будто бы в доказательство я продемонстрировала девчонке указательный палец.
– Ну и дура будешь, – неожиданно для меня, уже мобилизовавшей ресурсы для кровопролитной войны, пробубнила незадачливая собеседница и отвела взгляд в стену. – Смотри, – она резко взмахнула рукой и перед моими глазами предстал длинный мизинец, на фарфоровой кожице которого расположилась внушительная царапина. – Вот как он меня.
– Ого, – я (и почему так могут только лишь дети?) мигом стёрла из памяти всё, что было меж нами ранее и теперь с восхищением разглядывала боевое ранение. – Это они так могут? Не обманываешь?
– Угу, могут, ещё как, – кивнула та. – Поэтому… Ну… Не надо лучше, – тихо повторила «главная». Голос её стал напоминать больше свистящий шёпот и тут уже любой бы заметил, что девочке вообще-то страшно неловко. Даже я, полминуты назад убить Сиршу была готовая, в тот момент отметила для себя невероятно милый румянец, заливший, подобно зареву заката, всё её длинное, но внешне смотрящееся вполне гармоничным личико.