Поэты и прозаики земли Русской. Выпуск 1 - стр. 3

Тому, как природа с чудом повенчана.

А итог? А итог – это она, Женщина!

Обычный прожит день очередной,

Сижу и на столе расслабил руки.

Мне что-то говорят и просят внуки,

Бурчит кипящий чайник за спиной,

И лампочка в разбитой старой люстре

Трещит, мигая светом надо мной.

Всё так идёт неспешно и покойно,

Размеренно и с чувствами в ладу.

Почти ничто меня не беспокоит,

Ну разве иногда за ерунду

Сорвёшься криком – и поймёшь, что зря.

…Переживая и себя коря –

За старческую вспыльчивость и строгость,

А видя детскую обиду, страх и робость,

Себя винишь и знаешь наперёд –

Всё позабудется, как раньше, вновь придёт

Забота, и любовь, и трепетная жалость,

И понимание, что, может быть, осталось

Не так уж много дней, отпущенных тебе,

Подаренных, расписанных в судьбе

По строчкам, по мгновеньям мимолётным,

И точно в яблочко, и промахам бессчётным,

Которых не исправить, не восполнить.

…И каждый миг об этом надо помнить.

Исход

Я теряю покой, я не сплю, я хожу и гадаю –

Почему и зачем метрономом пульсирует кровь.

Уезжает мой сын, и друзья за кордон улетают,

Утекают мозги, честь и совесть, а с ними – любовь…

Миллионы сердец вполовину и надвое рвутся,

Сотни тысяч семей машут вслед белокрылым судам.

Наверху в облаках они верят ещё, что вернутся,

Лбом прижавшись к стеклу, тихо шепчут чего-то богам…

Есть и мать, и отец, но они у державы сироты –

Как птенцы на камнях, на холодных чужих берегах.

Всё, что дорого им, незаметно ушло в анекдоты,

Промелькнуло внизу в перелесках, деревнях, стогах…

Что потеряно? Что им готовят чужие пенаты?

Что они и когда обретут для себя, что найдут?..

Ростропович с Вишневской вот так уходили когда-то.

Но ведь это вдвоём. А теперь миллионы уйдут!

Кто останется здесь? Кем же Родина сможет гордиться?

Для кого всё кругом и зачем расцветает весна?

Озираясь вокруг, вижу серые хмурые лица,

На которых печать застарелого душного сна…

9.05.2022

Николаю Гумилёву

Сижу за столом, а на чайнике кукла надета.

Листаю тетрадь, и нетронутый стынет обед…

Здесь копии всех документов по делу поэта,

Которые ждали меня и пылились на полках сто лет…

Серебряный век. Серебрились виски у мальчишек…

Растоптанных судеб, растерзанных в клочья семей.

Каких начитались с наганами «кожанки» книжек?

Хватило ли собранных ими… надгробных камней?..

Двадцатые числа (конца окаянного лета),

Начало безумных, окрашенных скверною бед.

Последняя песня в слезах и с надрывом допета,

Ногтями на стенке написан прощальный сонет.

Кому повезло? Тем, что сдались, а может, уплыли?..

Бистро и гитара, про русское поле шансон,

Вокруг всё не то – про луну и про снег позабыли,