Размер шрифта
-
+

Поэтка. Книга о памяти. Наталья Горбаневская - стр. 34

На мое предложение выкинуть сыры (я вообще параноик, никогда не ем просроченные продукты) Наташа замахала руками и сказала, что это подарки друзьям. Мне стало страшно за друзей. Наташа не сдалась, и я честно кого мог предупредил, шепотом, пользуясь тем, что у Наташи были проблемы со слухом. Надо сказать, что у Наташи такие друзья, их сырами не возьмешь, а может, некоторые все-таки не стали их есть?

Хранить в том холодильнике еду я не мог еще долго, думал, придется покупать новый.

Перекличка

(На смерть Димы Борисова)

1.
Ни обмыть, ни обвыть. И в ужасе —
навернувшаяся просохла.
– Это в Апшуциемсе… – охнуло
стародавнее эхо, вслушавшись
в Танькин вопль
за тысячи верст.
Это небо над Балтикой – дождалось.
Как в колодец без дна, утекает
не по капле, а вёдрами дождь
(то есть жизнь, то есть даждь).
– И что же, мой до смерти друг…
Провалившийся клавиш заглох,
вцепившись в колючую горсть.
2.
Не прямо, не косо, но слов,
под нищий сбежавшихся кров,
узнаёма листва.
Когда карман пуст,
обрываешь ближайший куст
(не для славы и торжества,
но чтобы махалом густым
разогнать оседающий дым)
и сеешь, что есть, на погост.
3.
Там, наверху, – торжественно и чудно,
а тут – сметать разбитую посуду.
– Недалеко до Швеции, но трудно
туда доплыть.
                    – А звезды те же всюду.
Песок – просох, луга – отзеленели,
и ни одна звезда не смотрит в фас.
– Куда ж нам плыть?
                    – На тризну милой тени.
В последний раз
мы перекликнемся:
                    – Есть музыка над нами!
– Но музыка от бездны не спасет…

Филипп Дзядко

Шесть отрывков

1.

Я познакомился с Натальей Горбаневской в августе девяносто седьмого. Это был месяц гибели Вадима Борисова, ближайшего друга моего отца. Он утонул в Балтийском море.

Через несколько недель, я не помню точно, папа дал мне распечатку трехчастного стихотворения, которое мне очень помогло – это была «Перекличка» Горбаневской.

Этот текст произвел на меня такое оглушительное впечатление, что мне захотелось тут же написать его автору. И хотя в нашей семье фамилия Горбаневской часто упоминалась, я как-то умудрился не понять, что она – та самая, «одна из семи», одна из тех, кто давно уже в моем детском пантеоне занимали важнейшее место.

Мне показалось, что автор текста – молодая женщина, и я написал небольшой разбор ее стихотворения, стараясь называть все цитаты и переклички – то, чему учил меня Дима Борисов, дававший читать Мандельштама.

Это небо над Балтикой – дождалось.
Как в колодец без дна, утекает
не по капле, а вёдрами дождь
(то есть жизнь, то есть даждь).
– И что же, мой до смерти друг…
Страница 34
На следующую страницу