Поэтический язык Марины Цветаевой - стр. 65
Полисемия и внутрисловная омонимия, актуализированные контекстом, убеждают в том, что «установка на создание нового слова включает в себя осознание омонимических отношений» (Габинская 1981: 117).
В русском языке проявляется отчетливая тенденция к развитию отглагольными существительными вторичных предметных значений. В. П. Казаков отмечает отсутствие резких границ между первичным абстрактным и вторичным конкретным значениями существительных, а также различную степень их опредмечивания (Казаков 1984: 26–30). Поэтический контекст Цветаевой постоянно удерживает сознание читателя на пограничных областях и перемещает в них явления, в современном языке от границ уже далекие.
В данном случае ступени контекстуального словообразования, возвращающие предметным существительным их генетическую глагольность, моделируют центральный образ поэмы – лестницу; полисемия и омонимия существительных вносят также идею дисгармонии, соответствующую представлению о хаотичной многомерности жизненного устройства. Пример из поэмы «Лестница» вполне ясно показывает, что граница между окказиональным и узуальным намеренно устраняется Цветаевой. Если в данном случае это происходит на сравнительно большом отрезке текста, то в поэме «Переулочки» аналогичное явление можно наблюдать на узком пространстве четырехчленного сочетания:
(П.: 107).
Элементы этого сочетания одновременно и окказиональны, и узуальны (кроме чисто окказионального слепь): часть ‘кусок’ и ‘то, что частит’; рябь ‘волнение на воде’ и ‘то, что рябит (в глазах)’; резь ‘ режущая боль (в глазах)’ и ‘то, что отрезано’. Удвоение значений происходит благодаря соседним словам, каждое из которых проявляет разные семантические потенции (см. анализ контекста: Фарыно 1985: 267–269; Зубова 1989-а: 107).
3. Новое и старое
Реставрация потенциальных свойств языка в поэзии нередко приводит к реставрации слов, утраченных языком, к совпадению окказиональных слов с диалектными, профессиональными, а также к совпадению авторских окказионализмов разных писателей (Винокур 1943: 15; Александрова 1969: 199)[41]. В высказывании Цветаевой о словотворчестве как хождении по следу слуха народного и природного эта мысль выражена вполне ясно.