Размер шрифта
-
+
Поэмы - стр. 12
Или в оленье стадо мчит с холма:
Опасность учит, страх дает ума.
Борзые мечутся в недоуменье,
Юлят, поскуливая от стыда,
Пока в густейшем запахов смешенье
Не обнаружат старого следа –
И вновь несется лай; и вторит эхо,
Как будто в небесах идет потеха.
Меж тем косой, ушами шевеля,
Прислушивается настороженно –
И вняв летящим вдаль через поля
Раскатистым и рьяным звукам гона,
Дрожит, как старец, хворью изнурен,
В ночи заслыша погребальный звон.
Прыжок – и вновь он мчится наугад,
Спасения ища от псов матерых,
Кусты колючие его язвят,
Любая тень пугает, каждый шорох.
Все гонят оказавшихся в беде,
Увы, им нет сочувствия нигде!
Так погоди, еще послушай малость;
Не вырывайся, милый, не пущу!
Прости, коль я немного заболталась,
Ведь я отговорить тебя хочу
От схватки с диким вепрем; и не диво,
Что в горести любовь красноречива.
О чем вела я речь?» – «Мне все равно;
Пусти!» – «О, снизойди к моей тревоге
И выслушай!» – «Оставь; уже темно:
Я упаду, не разобрав дороги».
Она в ответ: «Мой мальчик, не ворчи:
Желанье – лучший поводырь в ночи.
А если и споткнешься ты случайно,
Знай: то земля подвох изобрела,
Чтобы к тебе прильнуть хотя бы тайно;
Сама Диана, девственно светла,
Украсть лобзанье с губ твоих мечтает:
Сокровище и честных соблазняет.
Сказать ли, отчего вдруг Феб исчез
И смерклись небеса? – От возмущенья
Природой, что похитила с небес
Огонь богов для твоего рожденья,
О юноша, затмивший красотой
И блеск луны, и солнца свет златой!
Но Цинтия, увы, возревновала:
Она, Природы замысел поправ,
С непрочностью телесною смешала
Чистейшей, горней красоты состав;
И совершенство стало хрупким дымом,
Для всех скорбей и пагуб уязвимым.
Чахотка, лихорадка и чума,
И всякая проклятая зараза,
Припадки, помрачение ума,
Нарывы, язвы, оспа и проказа –
Все это жизни противостоит
И гибель красоты в себе таит.
Малейшая из этих кар нещадных
В единый миг способна погубить
Улыбку, голос, блеск очей отрадных!
Все, что влекло влюбляться и любить,
Растает – и исчезнет незаметней,
Чем глыба льда в горячий полдень летний.
Забудь же целомудрия уклад,
Безлюбие монашек и весталок,
Что землю обезлюдить норовят;
Лишающий себя потомства жалок.
Будь щедрым! Лампа догорит в ночи,
Но кинет миру светлые лучи.
Ужель в глухом и темном склепе тела
Грядущее ты хочешь погрести,
Сгубить детей, которых повелела
Тебе судьба на свет произвести?
Презрен презревший заповеди жизни –
Он веселится на своей же тризне.
Сам на себя он мятежом идет;
Он хуже, чем тиран и кровопийца,
Страница 12