Размер шрифта
-
+
Поэмы (сборник) - стр. 5
суд спозаранку
И что он нас найдёт
очень скоро, сказал.
Серафимины ноги
её не держали,
Уж сидела на нарах,
а слёзы лились,
Счастье с горем
в предчувствии встречи
смешались,
И в молитву с надеждой
слова облеклись.
– Вот уж стало темнеть —
не идёт отчего-то?
Капитон, ты сходи-ка
и всё разузнай,
Может, их увезли
прямиком на работу?
Ведь у них нет стыда,
да и жалости, знай.
Капитон подбирался к суду
осторожно,
Чрез пути прошмыгнул,
подошёл стороной
И спросил у охранника
с сердцем тревожным,
Где отец может быть
этой поздней порой.
– Опоздал! – тот, зевнув,
отвернулся от парня. —
Всех уже расстреляли,
в могиле отец.
– Да и ты покрутись тут, —
вмешался напарник, —
Так тебе тоже быстро
наступит конец…
«Боже мой! Как он матери
скажет такое?!
Ведь не выдержит:
сердце ослабло совсем…»
Нет! Не знать уж тебе,
Серафима, покоя:
В этой жизни случилось
пожертвовать всем!
Потеряла и дом, и детей,
и кормильца,
Всё как есть потеряла.
Поругана честь…
Афанасий, чего же ты
в жизни добился,
Хоть трудов твоих праведных
было не счесть?
Ты молчишь.
И никто никогда не узнает,
Как до самой последней
минуты своей
Всё не верил,
что яму себе он копает
И уже никогда
не увидит детей.
Что он сделал?
Кого обокрал иль обидел?..
Так за что? – вот извечный
и страшный вопрос.
И не мог он
в далёком тридцатом увидеть,
Сколько будет проклятий
в бессилии слёз…
Наступила весна —
потекли нечистоты,
Вонь вокруг шалашей,
грязь, и сырость, и смрад.
Люди падали в обморок,
мучились рвотой —
Пересылка весной
превратилась вдруг в ад…
Наконец тот приказ:
с пересылки – в Печору,
И посёлок Усть-Воя —
конечный маршрут;
И на баржах людей,
как в какую-то прорву,
В ненасытное брюхо,
как стадо, везут…
– Капитон, как же ты
без копейки и хлеба?
Горемычный, один,
разлучённый со мной?
Отпустили в деревню,
а тут перемены,
И с тобой разминулась я
горькой судьбой…
И не знала она,
что придётся скитаться
И людей избегать
её сыну в лесах,
Что опять Катерина
(с ней век не сквитаться!)
Помогла ему выжить
в родимых местах.
Что отныне в далёком краю
год за годом
Жизнь придётся ей строить
вдали от детей,
Только в тридцать седьмом
на речном пароходе
Привезёт Капитон
к ней её дочерей.
Мать руками всплеснёт:
«Ира, Маша, Тамара!
Как вы выросли! Господи!
Как вы и с кем?»
И стоит Капитон
в стороне у амбара —
Сын, не узнанный матерью,
взрослый совсем…
А Макариха кладбищем
станет уж подлинным,
И теперь там хоронят
уме́рших и чтят…
А над теми могилами
только лишь холмики —
Одинокий, забытый
и горестный ряд.
1992
Башко́в
Башко́ву Фёдору Ивановичу
Башко́вы мы, а значит башковиты.
Сибирь. Бескрайние пшеничные поля.
Зимою снежным саваном укрытый
Мир деда и отца – моя земля.
Страница 5