Подземные воды - стр. 13

– Задумываясь о прошлой жизни, чем лучше не заниматься для собственного спокойствия, – уточнил дядя, хохотнув, но тут же снова посерьёзнел, – я понял, что большую часть отведенного мне времени утекло в пустоту… из-за лени, страха и собственной глупости. И винить здесь некого, кроме самого себя. Наверно, если бы я точно знал дату своей смерти, то вряд ли с такой же лёгкостью прожигал дни, с чувством обманчивой неизвестности, мол, да что со мной может случиться, ещё всё успею. Если бы я знал… Я распланировал бы каждый год, чтобы ни одна минута не проскочила мимо. Я прожил бы жизнь достойней. Не откладывал бы мечты на завтра. Мне осталось недолго и я понимаю, что толком ничего не успел. Если бы я знал… – он закашлялся. – Как много «бы»… Не повторяй моих ошибок. Незнание не даёт право на безделье. Помни о смерти. Пусть ты сейчас даже приблизительно не знаешь дату своей кончины, но смысла нет спорить с тем фактом, что с каждым днём она неумолимо приближается. Поэтому живи всласть, но помни о смерти. Уж она-то точно помнит о каждом из нас.

Влад активно кивал и поддакивал, старательно отводя взгляд от знакомого с детства, теперь жутко изменившегося, осунувшегося лица с запавшими глазами, но до конца осознал смысл дядиных слов, только глядя, как горсть земли с его ладони ссыплется на крышку гроба. Его жизнь песочные часы, которые никто не перевернёт, когда песок стечёт на дно. И даже в те моменты, которые выпадают из его памяти или смешиваются с хмельными наваждениями, песок не перестаёт сыпаться.

***

Больше никто не держал Рокота в этом пыльном городском мире. Дядя был последним. Когда Владу исполнилось десять, отец ушел из семьи, оставив несмышленого отпрыска на растерзание психически неуравновешенной матери. С ней невозможно было долго находиться наедине, но и деться из тесной однушки маленькому Владу было некуда. Вечные упреки, скандалы, заламывание рук и наигранные слезы сводили с ума. Порой мать била его из-за всякой ерунды. Однажды она увидела, как он смывает гречневую кашу в унитаз. Каша была подгорелая, несолёная и в целом отвратная, но недоеденной её оставлять было нельзя. Это спровоцировало бы новый скандал на тему: “Свинья не благодарная! Мама горбатится у плиты весь день, а ты, скотина, не жрёшь!” Конечно, никто у плиты не горбатился. Ели они в основном консервы и быстро приготовляемую пищу. Даже эту гречу, нужно было просто залить кипятком, накрыть крышкой и вуаля, через пятнадцать минут чудо-кашка готова, но и её мать умудрилась испортить. В тот раз она разбила ему нос, ударив наотмашь тыльной стороной ладони. Потом ещё долго Влад ходил с синяками под глазами, терпя издёвки и насмешки одноклассников. Порой ему хотелось сбежать из дома. Но голос разума каждый раз отговаривал его и просил ещё немножко потерпеть. Или это трусость и страх неизвестного заставляли его ждать, но в любом случае Влад дождался – поступил на физмат в политехнический государственный университет. День зачисления, наверное, стал лучшим за всю прожитую им жизнь. Он собрал все свои вещи, которые уместились в школьный рюкзак, и переехал в университетское общежитие. К матери он больше не вернулся. Она не стала его искать, да и он ни разу не ощутил уколов совести или тоски по дому. Обоих устраивало такое положение дел. Рокот даже не знал, жива ли мать сейчас.