Подземная война - стр. 19
Казанцев выронил фонарь, и все стало просто замечательно! За спиной прогремел взрыв, стали осыпаться камни, просел и обвалился потолок. Взрывная волна ударила по спинам вместе с пылью и крошкой, опрокинула, сплющила. Заломило кости, как-то подозрительно извернулась шея, а тут еще сверху навалился Казанцев, ударил по ключице прикладом. Это было незабываемо. Грохот – хоть святых выноси.
Грудную клетку невыносимо сдавило, в глазах метались искры, потом наступала полная темнота. Офицеров засыпало крошкой, они отчаянно возились, Алексей стряхивал с себя подчиненного. Тот сообразил, что от него требуется, отвалился. Рвота подступила к горлу, майора качало, он встал, держась за стену. Подбежали остальные.
– Товарищ майор, вы целы? – озабоченно просипел Чумаков.
– Да иди ты… – приступ кашля сразил наповал, Лавров кашлял и не мог остановиться, выплевывал темные сгустки. Молодой лейтенант бросился к Казанцеву, схватил за грудки.
– Вадим, ты живой?
– А без этого никак? – Капитан поднялся на ноги, оглашая пространство «старческим» кряхтением. – Паша, уйди к чертовой матери, без тебя тошно…
Они могли передвигаться самостоятельно. Крики разносились по подземелью: жив наш «новенький» майор! И Казанцев жив!
Алексей отобрал у кого-то фонарь, заковылял к обвалу, держась за стену. Сколько раз он был на волосок от смерти, ходил по самому краю – и еще один в копилку.
Решение начальства отправить людей в катакомбы было ошибочным. Враг не мог не исправить свою ошибку. Но майор понимал полковника Лианозова: возникла возможность одним махом накрыть банду. И какой же полковник упустит такую возможность? А жизни солдат вторичны – баб на Руси навалом, еще нарожают…
Подходить к завалу было опасно. Хорошо хоть потолок не обрушился по всей длине коридора. Проход упирался в груду камней, справиться с разбором могла лишь тяжелая техника.
Алексей уныло разглядывал нагромождение известняка. В голове еще шумела перестрелка, тошнота не унималась. Проход на свою базу противник закупорил надежно, и все, что было сделано ранее, стало бесполезным. Напрасно погиб капитан Огаревич, напрасно погибли люди в подземелье – а их, по-видимому, много…
Он побрел назад, уперся в мертвые тела, среди которых ковырялись немногие выжившие. Фонари пристроили на каменных выступах – освещения хватало. Потрясенный Паша Чумаков сидел на коленях, усиленно моргал, прогоняя с глаза слезу. Старший лейтенант Бабич тщетно искал пульс у неподвижного Еременко, заглядывал в зрачок, прикладывал ухо к окровавленной груди. Казанцев прикуривал папиросу, тряслись руки.