Подвижники. Избранные жизнеописания и труды. Книга 2 - стр. 12
Работы было очень много – не только проповедь среди тех, кто еще не слышал о Спасителе, но больше, много больше требовалось работы среди тех, кто уже был «в лоне церкви». Рождалась новая организация, и нужно было заложить основы ее существования, ее деятельности, всей жизни ее общины. Конечно, рождались и обряды, но это не главенствовало, а было лишь формой внешнего подтверждения внутреннего процесса, способом содержания души, мыслей и чувств в чистоте, порядке и высоком устремлении.
Проповедь среди иноверцев привлекала новых сторонников, которым теперь нужно было объяснить, как жить дальше, дать совершенно новые принципы существования, и в этом главную роль играли те притчи, слова Христа, которые и указывали этот путь. Собственно и сам рассказ о Спасителе был также частью церковной службы, и как уже говорилось, повторялся несчетное количество раз.
Несомненно, мысль о записях рассказа возникла у Марка вскоре после начала его хождения с Петром. Именно в путешествиях, в миссионерских походах начнется та работа, которая превратится затем в записанную Благую весть. Св. Иустин, цитируя в одном из своих трудов Евангелие от Марка, называет его «Воспоминаниями Петра». А св. Иероним пишет, что «при составлении этого Евангелия Петр рассказывал, Марк писал».
По преданию, сохраненному у Климента Александрийского, Иеронима и Евсевия, Марк написал Евангелие в Риме. «Когда Петр в Риме публично проповедовал Слово и Духом возвещал Евангелие, то многие из бывших там просили Марка (давнего его спутника, помнившего все сказанное им) записать рассказанное [Петром]. Марк, написав Евангелие, передал его тем, кому оно было нужно»[7].
И есть некоторые косвенные подтверждения этой версии. Во-первых, Марк использует в книге некоторые латинские слова. Во-вторых, описывая иудейские обычаи или слова на местном наречии, Марк всегда объясняет их смысл, и это является отчетливым доказательством, что труд предназначен для людей иной веры и народности. Когда Марк говорит о Симоне Киринейском, несшем крест Христа на Голгофу, то без всякого объяснения замечает, что тот был «отцом Александра и Руфа», очевидно полагая, что эти лица хорошо знакомы его читателям, а предание гласит, что братья, упомянутые в Евангелии, были в это время как раз в Риме.
Петр рассказывал, а Марк переводил. Может быть, после проповедей по ночам записывал он услышанное, узнав новую подробность, дописывал, дополнял, стараясь не упустить чего-либо из драгоценных жемчужин. Не оформлял, не соединял, а хранил так – вдруг добавится еще что-либо новое, не дописанное. И лишь потом, вскоре после смерти Петра, когда уже неоткуда было дополнять, торопливо, вернее стремительно, как делал он все в своей жизни, объединил эти эпизоды. После тюрьмы в краткой передышке между концом одних гонений и началом других сплавлял он из эпизодов первую Великую Повесть.