Подвиг. Повесть в 7-ми актах. Чревоугодие - стр. 2
Мужчина ступил на огородную дорожку – земля осталась неподвижной и даже не заметила его присутствия, настолько сильно схватилась холодом за ночь, что согласно его личным наблюдениям, означало появление скорых осадков из первого снега. Он прошелся вдоль двух теплиц для овощей, поправил сетку курятника, что постоянно гнется по ветру, и завернул налево, где располагалась настоящая русская баня. Набирая полные руки сухих дров из поленницы, мужчина складывал их аккуратными штабелями таким образом, чтобы унести за один подход как можно больше. Из нескольких поленьев торчали острые щепки, что впивались в предплечья и царапали грудь, но разве они могли причинить боль настоящему мужчине? Мужик и называется таковым, чтобы терпеть всякие невзгоды, гордо стиснув зубы. Как бы тяжело не приходилось, невозможно подумать, чтобы подлинный мужичок сдался перед обстоятельствами и свернул с намеченного пути. «Иначе никак, не полагается. Каков тогда смысл в кожаных мешках, что болтаются при ходьбе?». Быть может, нежелание возвращаться за новой порцией дров вызвана всего лишь банальной ленью, а не высокими убеждениями, но и она – чертовка, прекрасный двигатель прогресса. Посему, укрывшись дровами с головой и не обращая внимания на подленькие уколы деревяшек, он закрыл калитку в поленницу, медленно шагая обратно к дому по тому же привычному маршруту.
Подойдя к крыльцу, мужчина насухо вытер ноги о тряпку, кое как нащупал холодную ручку двери, и, сдвигая плечом тюль со своего пути, протиснулся внутрь. Сваливая дровишки в кучу на жестяную юбку пола подле печи, он отворил заслонку горнила, дабы закинуть парочку бревен к остывшим углям, успевшим прогореть почти полностью. Мужчина пожурил себя за недальновидность – с наступлением холодов требовалось больше жара, чем он привык, но зато, полные вязанки заготовленных дров возле бани сулили теплую зиму в комфортных условиях. Далее он ловко закрыл печь на засов, и, ухватившись за железные дужки вёдер с собачьей кашей, поставил их на конфорки. По одному, на каждую из четырех. Пока печь напитывалась температурой, находилось еще достаточно времени, чтобы совершить ритуал личной гигиены и подготовиться к тяжелому дню.
Мужчина вновь вышел из дому, направляясь к колодцу, что находился на крошечном пятачке дворового фасада – прямиком между забором и тропинкой. Обшитый деревянным срубом с треугольной будкой и цилиндрическим воротом для подъёма ведер, он представлялся воистину волшебным, как из древнерусских сказок и пословиц, что будет поить тебя до нескончаемых лет, лишь относись к нему бережно и не плюй почём зря. Подсвечивая керосиновой лампой, мужчина отворил створки, защищавшие колодец от попадания всякого мусора, и заглянул внутрь – водянистая рябь, прежде всегда отражалась в свете лампы, теперь исчезла и растворилась в колодезном мраке. «Ещё несколько дней и окончательно перемёрзнет. Нужно опять договариваться». Мужчина не любил просить о помощи, привыкший справляться собственными силами, но против законов природы не попрёшь. Колодец в зиму заледенеет, а другого источника влаги здесь попросту не было, требовалось ехать на муниципальную колонку в центр. Но так как из транспорта у мужчины имелся лишь зелёный велосипед марки «Минск», то коммуникация с людьми на более прогрессивных и технологичных агрегатах становилась неизбежной.