Подвиг князя Мстислава. Князья и воины - стр. 29
– Конец мне пришел, – говорила княгиня безучастно, будто о ком-то другом, а не о себе самой говорила, – так вас узреть захотелось. Раньше не часто мне это удавалось, но теперь все по другому, – я должна была с тобой поговорить еще раз. Смотри за ними, они не любят друг друга, не поделят всего, что ты для них сделал.
Сам укажи, кому и где оставаться, и пусть они клятву дадут, что им остается еще, кроме этого?
Князь молчал.
– Мне снился Ярослав Мудрый, – прибавила она, -смеялся он и говорил, что наши сыновья сражаться еще похлеще, чем те будут, камня на камне не оставят от своих и чужих уделов. Пока ты жив, не допусти этого, нельзя, чтобы так все было.
Она замолчала, потому что говорить больше не могла, да и сказать уже нечего было. Больше ласковых слов не нашлось в душе. Да и поймут ли они то, что жило еще или казалось, что жило в ее иссохшем и едва бившемся сердце.
Нет, она привыкла быть отстраненной и холодной, такой до конца и оставалась.
Княгиня умерла. На лице ее застыл вечный укор, словно весь мир, едва взглянув на нее, должен был затрепетать от вины перед нею.
Она словно бы спрашивала:
– Разве вам меня нисколько не жаль – как вы можете быть такими жестокими.
Но некому было ответить на эти вопросы, потому князь и призвал слуг своих, стали ее обмывать и наряжать, попросив мужей покинуть покои княгини. Но сам князь устремился к выходу еще до этой просьбы.
Им не хотелось оставаться там, где металась смерть, мужам храбрым это казалось невыносимым.
Всеволод по дороге к себе ощутил себя постаревшим лет на десять. Ему казалось, что никакая сила не заставит расправить плечи, подняться над собой.
И те, кто были его ровесниками, давно покинули его, кажется, должны были потешаться над стариком, который все еще заботился о том, чтобы считать себя великим князем.
– О душе давно пора подумать, – услышал он рядом противный, скрипучий голос.
Он оглянулся вокруг, но не мог даже предположить – все это было так печально.
Не было в его душе жалости, только боль и отчуждение. Не хотелось ничего делать, никуда идти.
Кажется тогда принял решение Всеволод, что как только будет покончено с нею, он непременно женится на молодой девице, докажет всем, что он не мертвец, что на многое еще способен.
Она освободит его от всех обязательств, вины перед сыновьями, и он еще станет счастливым, обязательно станет, пусть кто-то попробует ему в том помешать.
А потом, когда он все для себя решил, вдруг почувствовал запах гари, и спросил, знала ли княгиня о сожженной Рязани? Но разве промолчала бы она, если бы ведала о том? Нет, она существовала в каком-то ином мире, никто не смог бы вернуть ее назад, так печально было все, что с ней творилось тогда.